Точка невозврата - стр. 4
Я отвязываю стажера, вслух мечтая отправить того в летаргический сон до Орхиды.
– Круто! – дурным голосом выдает Иванов. – Я так тоже хочу! – заявляет Пашка. – Научите меня, командир! – и его обильно тошнит на приборы.
Жека ойкает и сбивается с фразы, а потом начинает ругаться по новой.
Вылетев пробкой из пояса Громова, начинаем считать убытки.
– Командир, в брюхе сито, но это по мелочи, трюмы изнутри залатаем. Проблема в четвертой торпеде, минус пятнадцать к маневру и генерации топлива.
– Слушай, Синявский, а ты попал. Тут поблизости доки на Нерде, чалимся на ремонт. Мы с Петренко исследуем пляж, а ты будешь чинить торпеду.
Славка угрюмо молчит, привычный. А у меня на борту только так: сам накосячил – сам ремонтируй.
– А я? – не скрывает обиды стажер, позабытый родным командиром. Промолчать бы тебе при раздаче наград, но изволь, получи-распишись:
– Тоже в доки, при штурмане будешь. Он тебе все расскажет, покажет, станешь спецом по Ракушкам.
Славик тихо скрипит зубами. Ну а ты как хотел, Синявский? Наказание должно быть суровым. И охватывать весь воспитательный спектр. К тому же, вдвоем косяка давали, продолжайте работать в паре.
Ну, пока суд да дело, латаем корпус.
– Я все знаю про сварку! – заявляет стажер. – Мы ее проходили, я теорию сдал лучше всех!
– Что ты сдал? – уточняю с понятной опаской. – Так, стажер Иванов, положи-ка УРИ. Я сказал: положи и не трогай руками.
– Да чего! – обижается Пашка. – Это вот лучевая пушка, а еще можно сварку пустить по дуге, но она скорее диффузия при высоких температурах, а здесь…
– В сторону, штурман, живей!
Из-под рук Иванова шарашит искрой, Славик прыгает, что кенгуру, уходя от луча залихватским зигзагом, но стажер попался упорный, лупит в штурмана почем зря, как из бластера по зеленым пришельцам.
– Что у него за режим? – кроет матом из недр недобитый Синявский.
– Лазерный дальний. Вглубь уходи!
– Паша, палец с кнопки сними, я ж тебе еще пригожусь!
– Брось ружье, Иванов! Мы сдаемся!
Иванов выполняет приказ, и УРИ, громыхнув и подпрыгнув, выпускает последний разряд. Тишина на борту. Благодать. Мой рукав крепко сварен с каркасом и для пущего эффекту дымится.
Эй, зову, теоретик! Ты цел? А охрану труда проходили?
С тихим свистом из трюма выходит воздух.
С тихим свистом из глубин выползает Синявский:
– Командир, вас таки припаяло? Все, стажер! Я тебе руки выдерну и на нужное место поставлю. Это просто вопрос выживания!
Штурман мой – пират не из робких: на другой день стажер снова в трюме, под строжайшим надзором ремонтирует борт. Ну, мои законы для всех. Сам сломал – сам чини, практикуй работу со сваркой. Жизнь – суровая штука, пацан.