То было давно… - стр. 18
«Ой, – думаю я, – что-то Вася заврался. Что ж это?»
Тороплюсь налить вина.
– Вот луна, – продолжал он. – Думают, просто так месяц этакий светит ясный. Нет-с. Она такие штуки разделывает через женский пол с нами, что податься некуда.
– Банки ставит, это верно, – сказал фельдшер.
– А вы правы отчасти, в луне есть влияние на сферу мистических подсознаний, – согласился один профессор.
– Ты помнишь, – обратился черный профессор к светлому, – Лиза же при полнолунии мои рукописи выбрасывала из окна в Берлине с шеколадом.
– Как с шеколадом? – спросил Вася. – Зачем?
– Так, накладет на рукопись шеколад и выбрасывает.
– Нет, это у нее был высокий религиозный экстаз, – сказал профессор.
– Это Лиза ваша, а у меня Зина была. У ней во время полнолуния я два раза иностранного офицера из-под кровати за ноги вытаскивал. Что вы скажете про это? – встав в позу, спросил Вася. – А потом стихи нашел: «Маленькая крошка, голубой глазок…» Потом «Зинок», а дальше всё хуже и хуже.
– Ну да, ну это другое, – сказал профессор. – Это пошло. Там была другая сфера, повышенный духовный запрос. Это редкий случай и малоисследованный, высшего порядка; это тема для многих лекций.
– Ну да, а я думал, это просто вроде любовных штук. Я вот знаю толстого монаха, такой…
– Постой, Вася, довольно, – говорю я. – Это другая среда. А это Лизок-глазок, любовник под кроватью. Это верно, что пошловато.
– Но не говорите! – горячился Вася. – Да что тут. Рога бабы ставят всем. Какая там среда. Везде от этой ночной голубушки горя немало бывает. Я сколько терпел. Она наведет это свои лучи, ну и прощай, Зинуша, будь счастлива с другим. Не кто-нибудь, а Кант сказал.
– Послушайте, – сердясь, сказал профессор. – Оставьте Канта, он не говорил таких глупостей. Смотрите, вон она. Пожалуйте, – и он показал на окно.
В большое окно мастерской моей было видно – в сумраке ночи над темным бором торжественно и таинственно вышла полная луна.
– Как поэтично, – сказал один профессор.
– Вот где это у меня поэтично, – показал на свою шею Вася.
– Какая красота, какой льет мирный свет, – сказал другой.
– Сводня! – крикнул архитектор Вася.
– Что ты, разве можно? Это спутница наша. Что ты взбесился!
– Вот это где у меня спутница ваша сидит.
– Это верно, она банки ставит, – сказал фельдшер.
– Какие банки? Банки что?! Рога ставит.
– Это верно, – сказал фельдшер. – Вот у нас доктор был в городе. Вот он в актрису влюбился, ужас как. А она на даче его при луне на качелях со студентом качалась.
– Ну и что же?
– Студента он отвадил, ну и рад был. Так она одна ночью проснется, качаться идет на качели, а доктор и слышит ночью, как на крыше кот что-то мяучит очень и ходит кто-то; а она проснулась и качаться идет в сад. Он, доктор-то, и увидал: на крыше кто же? – Студент! «Вы, – говорит, – что это на крыше делаете?» А он отвечает: «Я, – говорит, – лунатик». В городе-то все пациенты: «Что с доктором случилось? Ведь клинический врач, не кто-нибудь – одну касторку всем больным прописывает, и только». Вот видите, как эта спутница испортить может. А ведь первый врач в городе был…