Тим - стр. 27

– Нет, спасибо, я сыт, – ответил он, глядя на нее сияющими синими глазами.

– Тогда можешь переодеться в маленьком туалете рядом с прачечной, пока я привожу себя в порядок. Я объясню тебе, что нужно делать в саду.

Мэри вернулась на кухню через несколько минут, ступая, по обыкновению, бесшумно. Тим не услышал шагов, и она тихо встала в дверях, глядя на него, снова потрясенная совершенством его красоты. Как ужасно, как несправедливо, подумала она, что в такой прекрасной телесной оболочке заключена столь примитивная душа; но в следующий миг она устыдилась. Возможно, raison d’être его красоты заключается как раз в том, что он остановился в своем развитии на пути к греху и пороку, сохранив младенческую невинность. Если бы он развивался нормально, он выглядел бы совершенно иначе, поистине боттичеллиевским персонажем: с самодовольной улыбкой и искушенным взглядом ясных синих глаз. Тим не имел ничего общего с миром взрослых, являя собой лишь внешнее подобие обитателей оного.

– Пойдем, Тим, я покажу тебе, что надо делать, – наконец сказала Мэри, разрушив чары.

Цикады вопили и орали из каждого куста, из каждого дерева; Мэри зажала уши ладонями, состроила Тиму гримасу и двинулась к единственному своему оружию, садовому шлангу.

– На моей памяти цикады никогда еще так не буйствовали, как в этом году, – сказала она, когда шум несколько утих и с отягощенных влагой олеандровых ветвей на дорожку мерно закапали капли.

– Кри-кри! – пророкотал бас-профундо цикады-хормейстера, когда все прочие голоса уже смолкли.

– Вот и он, старый поганец! – Мэри подошла к ближайшему к крыльцу кусту, раздвинула мокрые ветви и безуспешно вгляделась в темные недра куполообразной кроны. – Никак не могу его найти, – объяснила она, присаживаясь на корточки и с улыбкой оборачиваясь к Тиму.

– Он тебе нужен? – серьезно спросил Тим.

– Ну конечно! Он у них запевала, без него они, похоже, молчат.

– Я тебе его достану.

Он наклонился и легко проскользнул в куст головой вперед, скрывшись в нем по пояс. Сегодня он снял перед работой носки и башмаки, поскольку на переднем дворе не было бетона, до волдырей обжигающего подошвы, и мокрый перегной прилипал к его ступням.

– Кри-кри! – пробасила цикада, уже достаточно обсохшая, чтобы попробовать голос.

– Поймал! – крикнул Тим, выбираясь из куста и показывая сжатый кулак.

Мэри никогда еще не видела живых цикад, только сброшенные коричневые панцири насекомых в траве, и она опасливо отодвинулась в сторону, ибо, как большинство женщин, боялась пауков, жуков и разных холоднокровных ползучих гадов.