Тихх и Каменные головы Севера - стр. 15
И прежде, чем Тихх успел как-нибудь ее предупредить (в выборе стороны он не сомневался ни секунды), незнакомка шагнула к дереву. Одновременно с ней шагнул и Дробб, правая рука за спиной, левая на бедре. Богомол на тропе войны.
– Да, подойди, посмотри, что ты сделала! – Черный палец Каишты указывал на едва различимую в темноте спину Ижи. – Он еле на ногах стоит. Спорю на сто серебряных пластин, внутри у него что-то повредилось.
Чирррк, нижнее плечо лука царапнуло сухую землю. «Нет, не надо!» – хотел было крикнуть Тихх, но опять не успел – уже в следующее мгновение лук перекочевал за спину девочки. В руке осталась только стрела.
Дробб, не мигая, следил за ее движениями. Весь напрягся, ощетинился и замер – готовился. Невыразимое возбуждение таилось за его окаменелой позой, но понять это можно было только по часто раздувающимся ноздрям и перекатывающимся желвакам. Тихх судорожно сглотнул, но не слюну, а лишь пыльный воздух. Язык прилип к небу; не язык вовсе, а отброшенный хвост умирающего Ящера – сухой и весь в песке. На зубах пронзительно скрипнуло несколько песчинок, и этот скрип заставил его сжаться, словно испуганную улитку в раковине. Ничего он не мог сделать, кроме как спрятаться в ней, снова спрятаться и ждать, когда стихнет гром. Отчаянное желание защитить незнакомку от разъяренного брата вдребезги разбивалось о слабость, неуверенность и, самое главное, – полное отсутствие плана. Бессилие и злость делали руки непослушными, голова тяжелела, мысли разбегались.
А вот план Каишты воплощался в жизнь прямо на глазах. Еще один шаг, еще два – девочка медленно приближалась к дереву. Совсем как Тихх, которого эта же компания однажды заманила в присыпанную соломой канаву, уверяя, что в соломе прячутся светлячки – особые, которые светятся только днем. Только никаких светлячков там не оказалось, канава была глубокой и очень грязной, а солома, которой Тихха потом беспрестанно посыпали сверху, прекрасно прилипала к этой грязи. Куриный принц, так, кажется, его называли потом еще целый звездный оборот. Его высочество куриный принц из своего выдуманного соломенного дворца. Ко-ко-ко, не обсохло молоко. Кукареку, вам сейчас яйцо снесу. Долго отмываясь в ручье от грязи и унижения, Тихх тогда думал только об одном: никто, ни один из зрителей этого представления не сказал ему…
– Не ходи!!! – заорал он вдруг не своим голосом.
Вся злость на Каишту, вся горечь от бессилия вдруг соединились вместе и переплавились в истошный крик. Даже собственный голос показался Тихху незнакомым. Он даже не успел понять, что заставило его выбраться из раковины и как он посмел возразить раскатам грома над своей головой.