«The Coliseum» (Колизей). Часть 2 - стр. 65

– Я же просила!

– Ну, ну, успокойся. Знаешь… а я, пожалуй, пойму вас обеих… с Ермоловой. Нет, для начала, пока с Еленой Борисовной…

– И обниму, и напою… и с перстенька подсыплю, – добавила Толстова. – Эх, Галка, как ты живешь? Надрезаешь ниточки, подпиливаешь корешки… и будто рада. Своих-то уж сколько пообрезала? Не думала?

– Что-нибудь еще? – раздался голос девушки в переднике.

Действие просило недолгого отдыха. И вдруг голоса за столиком в глубине испортили всё:

– Оставь это для тульских девочек! – грубо оборвал соседа парень с короткой стрижкой. – Вторая половина путинского правления – годы максимального потребительского благополучия русского народа за всю его историю. Включая царей, эпоху Сталина и брежневский застой. Россия никогда не жила так сытно, как в эти годы!

– Еще добавь: сейчас нам нужно очень много пленных! – второй пьяно захохотал.

– Не ёрничай. Любому видна открытая пасть. Сожрут и не подавятся! Зубы-то мы обломаем – деды научили. Но, кроме клыков, страшна иудина мораль! Прикладом не помочь.

– Говорю же – очень много пленных!

– Вот ты… опять в бабочке…

– Она не падает в суп, как галстук, если тянешься за салфеткой!

– Я не про то… каждый должен распознать главное дело жизни. Это может быть мгновение, поступок, роль, наконец.

– Роль?

– Ну, к примеру, как у Татьяны Ташковой в «Уроках французского».32 Это тебе не лепить из бандита героя у Бе́зрукова. До сих пор в роли – защитник и борец. Или «вытаскивать» фильм постельными сценами. Это пропуск на небеса! Сразу двоим!

– Намек на мои постановки? Я никого силой в койку не тяну.

– Вот видишь… и «приклад» не помог. А ведь бил прямо в зубы. Не ходил, старик, ты на уроки французского. Да и других массу пропустил… впрочем, как и я. Потому и вообразить сложно, откуда возьмется талант, который снимет подобное. То и погубит Россию. А не водка и санкции.

– А защитник и борец? Чего и с чем?

– А вот сними фильм, который общество пополам расколет – сразу беги к нему. К Безрукову. Один балет в полусвинских декорациях представил, отстранили, перенесли премьеру – так самое время в ноги к защитнику – тот Путину уже надоел. Президент ему на ухо, мол, я понимаю, когда «учитель» там… Матильда, с кем не бывает, но здесь, простите, пенис и прочее… А тут и Райкин уже рядом вертится: а я тоже, Владимир Владимирович, «не верю людям, у которых, видите ли, религиозные чувства оскорблены». Так и сказал – «видите ли». Мол, свечку пусть ставят, куда ни шло, а трусы-то нам оставьте.

Обе женщины замерли, следя за диалогом.

– Режиссер! – Галина Андреевна сделала попытку приподняться. – Ну-ка, ну-ка…