«The Coliseum» (Колизей). Часть 2 - стр. 61

– Да ну его, Галь, – Толстова вздохом выразила согласие. – Мне тебя жалко.

Она действительно жалела Галину, переживала тотальное «невезение» в делах амурных и потому сдалась. Даже попыталась сгладить.

– Не обижайся, – женщина тронула руку собеседницы. – Ты ходила в театр? Ну, конечно… о чем спрашиваю… Виктора не надо уговаривать… это моего…

– Ну почему обязательно с Виктором?

– Ох, отчаянная ты баба… – Людмила покачала головой. – А мне – креме́нь, креме́нь!

– Да уж куда нам до ваших-то низвержений идолов! – Галина резко отбросила волосы. – А вот скажи, я здесь у подруги ночевала – домой поздно было добираться, утром сплю еще, а ее кот как прыгнет мне на лицо! Обалдела! С чего бы? Как думаешь?

– Не узнал без косметики.

Подруга рассмеялась. Лицо Толстовой оставалось грустным. Она хрустнула пальцами и тихо сказала:

– Только смотри, есть любовь по расчету, а есть по просчету.

Галина Андреевна прищурилась, все еще улыбаясь, и голова закачалась из стороны в сторону:

– Ой, Людка, Людка… кто ты? – ложечка закружилась, размешивая кофе. – Как звать? Провидица? Пифия? Или блаженная? – и тут же опустила глаза, задумавшись.

С минуту обе молчали.

– Слушай, – ложечка уже была спокойной, – а Елена, помнишь, случай с Тургеневым рассказывала… на пароходе? Тот, что Панаева описывает. Всё подводила к тому, будто человеческое в известном имени важнее таланта… и если первого нет, второго быть не может по определению?

– Ну, и повороты у тебя, Галка, – Толстова тревожно посмотрела на входные двери. – Ведь только что прошли, видела. Куда понесло? А Тургенев… так и Достоевский о нем в «Бесах» то же самое говорит.

– Н-да… если так… сколько пьедесталов из песка? Кого в учебниках оставим?

– А я давно делю. И учу тому же.

– А в отношении себя как жены? Твое мнение? Такое же? Если человек в тебе весьма своеобразен, способен на некоторые, скажем… не совсем правильные проступки? – и, видя удивление в глазах подруги, уточнила: – В нас, в нас, чутких, нежных, ласковых… и не только с мужем… тогда звание «жены» какому определению подлежит? Или покушаюсь на терпимые вариации?

Толстовой стало не по себе, но она промолчала.

Галина снова задумалась, снова отхлебнула и, будто перелистывая страницу, заключила:

– А может… в случае измены ни за что не признаваться мужу?

– Ни при каких обстоятельствах. Стоять насмерть, – Толстова, соблюдая ритм, медленно разорвала салфетку на четыре части, бросила на стол и звучно поставила сверху чашку. – Вот так!

Брови Галины поползли вверх:

– Ну, вот тебе «и взоры томные, и ветреные речи».