Теперь Ты мой - стр. 32
Берсанов хлопает с силой дверью, после скидывает меня на постель, но и тут не дает ни секунды придти в себя. Тянет за руку к изголовью, а через мгновение…
Щелк!
О нет…
Я глазам своим не верю. Мое запястье надежно опоясал железный наручник. Расширяю глаза, уставившись на свою когда-то свободную руку, но это что еще? Тоже следует дальше. Я даже не успеваю начать сражаться, а все кончено — так я оказываюсь там же, где три года назад.
Твою мать…
Смотрю на него с ненавистью, Алан сидит сверху. Он отвечает мне тяжело, серьезно, открыто, но не злится, хрипит.
- Один/один, сучка бешенная. А вот теперь мы…
- Если ты тронешь меня сейчас хоть пальцем, я тебя никогда не прощу! - шиплю, внезапно перебивая самодовольную тираду, дышу чаще, - Алан, ты слышишь?! Клянусь! Не прощу!
Не знаю, чего он хотел, конечно, но угроза здорово тормозит любые намерения и…Черт, да кому я вру?! Знаю! Еще как знаю, поэтому и угрожаю! От его стояка у меня на животе синяк уже зреет, а от взгляда кости плавятся, да и, твою мать, серьезно?! Будто я не понимаю, с кем дело имею! Секс — любимое его занятие, где ему равных нет, готова биться об заклад. Да и единственный вид общения это, в котором он чувствует себя свободно и может быть честным. Так вышло, что Алану сложно разговаривать, я это знаю, но он может выразить все свои чувства тем, как занимается сексом. Иногда любовью. Но чаще все же сексом. Злость, агрессия, негодование — выплескиваем, подчеркиваем, доводим до абсолюта. Или…ласку, нежность, преданность…я не могу убрать и это из уравнения, потому что не смотря на мой скудный опыт, было и так. Я же слишком хорошо помню наши ночи, где не было места негативным его проявлениям, где были только мы…
О нет…только не рыдай!
Приходится прикрыть глаза и перевести дыхание, чтобы не растечься той самой лужицей, как три года назад, а он не помогает! Чертов придурок бешенный! Берсанов только хуже делает, когда проводит по моей щеке кончиками пальцев, и все…и меня тут нет.
Я снова его Есеня. Которой хочется на ручки. К нему, блин. Чтобы сберег, защитил, утешил, но разве я могу этого ожидать? Нет. Он же на все пойдет, чтобы счет сравнять, будто забыл, что когда-то давно первым перешел эту грань! Он первый заковал меня, как рабыню, повесил на шею ошейник, а теперь значит «один/один»?! Ну-ну. Один к ста миллионом в кубе? Так ближе к правде. И вообще…
Что?!
Вдруг я осекаюсь со своим внутренним монологом и ошарашено смотрю на то, как он отстегивает наручники. Нехотя, бесится, но делает…неужели кто-то повзрослел?! Или уловка очередная?! Ой, да плевать! Мне дают хотя бы призрачную свободу, и я ее прощёлкать?! Да ни за что в жизни.