Тёмный лес - стр. 15

– Ты странный. Я бы хотел всю жизнь развлекаться. Выпивка, девицы, песни. Жизнь должна быть яркой, Аполло, а не тихой.

Аполло не ответил сразу. Он поднял глаза на звёзды, что блестели в чёрном небе, и тихо сказал:

– Потому я и иду за Иллиром. Он даёт надежду, что однажды мы увидим мир. Настоящий. Без войны.

Флавий выпрямился, бросил очередную ветку в огонь и хмыкнул:

– Надежду? Помяни моё слово, с Иллиром мы будем ходить от войны к войне, как от костра к костру. У него эго – что пламя, разрастается, куда ни брось. Ему власти мало, всё нужно больше, а где власть – там и кровь. Реками будет литься, пока он будет сидеть на троне.

Аполло нахмурился, но ничего не сказал. Его молчание говорило больше, чем слова. Флавий тоже замолчал. Он только слегка кивнул и снова вытянул ноги к костру. Огонь трещал, роняя искры в ночной воздух, а где-то на краю лагеря прозвучал далёкий сигнал трубы, напоминающий всем о том, что ночь коротка. Завтра их ждал бой. И никто не знал, кто из них встретит ещё один вечер у костра.

Ветер тихо шевелил угли, дым уносился в ночное небо, и его шёпот смешивался с далёкими звуками лагеря, где готовились к завтрашнему дню.

***

Над городом стоял густой туман, окутывая улицы и мосты, словно плотная, серая вуаль. Он проникал в трещины стен, ложился на воду, обнимал корабли и лодки, скрывая их под мягкой дымкой. Деревья на набережных тонули в молочной пелене, фонари казались лишь размытыми пятнами света. В таком укрытии было не видно ни врагов, ни друзей, только глухая тишина растекалась по округе, нарушаемая редкими всплесками воды, скрипом досок да приглушённым шумом волн у прибрежных свай.

Солдат подняли рано, когда небо ещё не успело одеться в утренний свет. Не было трубы, не было криков – лишь шёпот офицеров, сдержанный, короткий, да тяжёлый гул ног по мостовой. Холод просачивался сквозь доспехи, густой влажный воздух лип к коже, оставляя на лицах капли тумана. Люди двигались осторожно, растягиваясь в тенях, будто сами становились частью этой призрачной тьмы.

– Взять врага в клещи, раздавить, пленных не брать, – отдал он приказ.

Аполло был среди тех, кто должен был переправляться на лодках. Их отряд быстрым шагом выдвинулся на север за пределы города, а там за его разрушенными стенами свернул к берегу. Тропинка к реке была узкой, покрытой раскисшей землёй, от которой тянуло сыростью. В воздухе стоял тяжёлый запах влажной травы и мокрых канатов, а река впереди казалась чёрной, как уголь, с едва различимым блеском.

У берега уже начали толпиться солдаты. Лодки, едва заметно покачиваясь на воде, словно замерли в ожидании своего груза. Мужчины, обмениваясь краткими, безмолвными взглядами, вставали в ряды. Щиты, уложенные вдоль бортов, блестели в предрассветном свете, а весла, словно затаив дыхание, ждали своего часа. В каждом движении воинов, в каждом вздохе чувствовалось напряжение: ни слова, ни шума, лишь тихая суета и частые, тревожные взгляды назад, выдававшие скрытую тревогу.