Тайный дневник Верити - стр. 41
Я не должна всего этого знать, поэтому заставляю себя рассмеяться.
– Он был не твой?
– Нет. Я просто хотел произвести на нее впечатление. После этого нам пришлось бежать, водитель здорово рассердился.
Он по-прежнему улыбается, словно вернулся в тот вечер с Верити и ее сексуальным красным платьем.
– После этого мы стали неразделимы.
Мне нелегко ему улыбаться. Улыбаться им. Думать, какими счастливыми они казались тогда, и видеть, во что превратилась их жизнь теперь. Интересно, есть ли в ее автобиографии подробное объяснение, как они попали из точки А в точку Б? В самом начале она упоминает смерть Частин. А значит, она написала ее, или, по крайней мере, дополнила, после первой большой трагедии. Интересно, как долго она над ней работала?
– Когда вы познакомились, Верити уже была писателем?
– Нет, она еще училась в колледже. Это случилось позднее – она написала первую книгу, когда мне пришлось на несколько месяцев уехать по работе в Лос-Анджелес. Думаю, так она коротала время, дожидаясь моего возвращения. Сначала ей отказало несколько издательств, но потом рукопись продалась, и сразу… Все случилось так быстро. Наша жизнь изменилась буквально в одночасье.
– Как она справлялась со славой?
– Думаю, мне это далось тяжелее, чем ей.
– Потому что ты предпочитаешь оставаться в тени?
– Так заметно?
Пожимаю плечами.
– Я тоже интроверт.
Он смеется.
– Верити не совсем обычный писатель. Она любит внимание. Модные вечеринки. А мне там всегда некомфортно. Мне нравится быть дома, с детьми. – Выражение его лица слегка меняется, когда он понимает, что говорит о девочках в настоящем времени. – С Крю, – поправляется он. Качает головой и кладет ладони на шею, словно потягивается. Или словно ему неловко. – Тяжело иногда вспоминать, что их больше нет, – тихо признается он, глядя сквозь меня в пустоту. – Я все еще нахожу их волосы на диване. Носки в сушилке. Иногда я окликаю их, потому что хочу им что-то показать и забыл, что они уже не прибегут ко мне по ступенькам.
Я пристально за ним наблюдаю, потому что все еще сомневаюсь. Я пишу романы в жанре саспенс. И знаю: когда возникают подозрительные ситуации, их практически всегда сопровождают подозрительные люди. Я разрываюсь между желанием побольше узнать о том, что случилось с девочками, и желанием уйти, причем как можно скорее.
Но сейчас я смотрю не на мужчину, который устраивает представление, чтобы вызвать сочувствие. Я смотрю на мужчину, который впервые стал откровенен.
И мне хочется сделать то же самое.
– Мама умерла совсем недавно, но я понимаю, о чем ты. Каждое утро в ту первую неделю я вставала и готовила ей завтрак и только потом вспоминала, что есть его уже некому.