Тайны угрюмых сопок - стр. 13

Проехав на олене несколько десятков вёрст, а где и пройдя ногами, достиг речки Большой Чепикет, потом Бугарихты. Отсюда прошёл вверх по её течению, преодолел два перевала, что давали начало речке Малый Патом, и ехал вниз по её течению, перебрёл Валюхту, достиг устья речки Кан, а тут уж и рукой подать до левого берега Лены, где-то ниже устья Малого Патома и должна быть Мача.

Добрался. С облегчением он смотрел на большую реку. Лена предстала пред ним во всём своём величии – широкая, полная до берегов, красивая, завораживающая. Впереди показалось шесть изб и несколько хозяйственных построек, чуть поодаль три стога сена, в примитивном загоне блеяли пара коз, послышался одинокий лай собаки, сразу принявшейся облаивать путника. На лай с одного из дворов вышел хозяин, русской внешности, с бородой, средних лет возраста.

– Доброго вам дня, – слез с оленя Севастьян и поклонился незнакомцу.

– И тебе того же, – ответил мужик, а сам пристально всматривался в лицо Севастьяна. – Заезжай, коли с добром пожаловал.

– С добром, с добром, по худым делам не мастер, – ответил Севастьян и спросил: – Как по имени, по батюшке?

– Тихон, Тихоном нарекли сызмальства родители, с тех пор в Тихонах и хожу, отца звали Никифор. А тебя как называть прикажешь?

– Севастьян. С Олёкминска я, тайгу меряю уж какой день подряд.

– Ай да замахнулся ты, парень, что ж её мерить. Вряд ли кому посильно ширь такую необъятную вымерить. Заходи в избу, с дороги уставши, и откушать чего хочется.

– Благодарствую, не откажусь и поесть, и чаю испить, коли угостишь.

– Слава Богу, голод стороной обходит. Натерпелся коего на земле родной, так и сбежали тремя семьями с одного узда, а за нами ещё трое прибыли. С пустых земель оторвались, а тут простор дремучий, но богатый, руки только и смекалку прилагай.

Севастьян сидел за столом и ел с аппетитом жареное мясо изюбра, нахваливал хозяйку за вкусный и сытный обед, та косила на гостя глаза, но не злобно, а с удивлением и настороженно, всё ж в избе чужой человек, с каким намерением явился, что ж ему здесь надобно? Но и видела в нём благодушного, простого молодого человека, и это её успокаивало.

– Если на ночлег пустите, ранним утром трону по Лене до Олёкминска, спешить надо, а путь длинный – купцы с низовья приплывут, а какие и с верховья спустятся, так пушнину сбыть следует. Охотник я, с малолетства за зверем хожу.

– К оному ремеслу тоже пристрастие имею и мои соседи, за сим и прибыли, чтоб пушнину добывать. Пушнина ведь как, богатеям покою не даёт, в меха желают наряжаться. Так и пущай тешатся и скуп ведут, а нам впрок – и сыты, и одеты, и обуты будем. Вот и ноне дожидаемся – лодки со дня на день с купцами до нас дойти должны, объявятся, так есть что продать – почин удачный оказался.