Тайны угрюмых сопок - стр. 14
Тут Севастьяну пришла идея, как сократить время в дороге.
– Ты мне, Тихон, лучше вот что скажи: глянул я, на берегу стоят две лодки-долблёнки. Эта твоя работа?
– Наша с соседом Митяем, а чья ж. Чего, чего, а такую штуку делать научены, а избы рубим – только щепки летят. Лучшими мастеровыми в наших краях значились, а сами без хат остались, как сапожники без сапог – жизни местные помещики не давали, всё под себя норовят грести, чтоб имя икалось и аукнулось. Без лодок никак – два острова напротив, улова рыбные, сети ставить сам Господь Бог велел.
– А ты мог бы лодку поменять на оленя?
– Что ж так?
– По реке я доберусь быстрее и без устали, всё самосплавом река донесёт.
– Обмен-то не шибко выгодный, да ладно, чего там. Олень у тебя добрый, а в пару ему и самка у нас имеется, так что для восполнения потомства сгодится. В хозяйстве животина ох как нужна, отчего ж не согласиться, в таком разе и Митяй супротив не будет. А лодку выдолбить для нас пара пустяков, справим в надобность. По рукам, коли так потребно тебе.
– По рукам! – радостно ответил Севастьян и крепко сжал протянутую Тихоном жилистую руку.
Рано утром Севастьян распрощался с Тихоном и его односельчанами и отплыл на лодке вниз по Лене, работал одним веслом, направляя своё судёнышко в нужном направлении. Здесь над водной гладью мошка не донимала. Вода плескалась за бортом, лучи солнца играли и переливались в её брызгах, свежесть, словно жидкость, плыла над рекой, а впереди предстоял путь длиной чуть более полутора десятков часов…
Глава 4
Севастьян, сидя в лодке, созерцал берега и проплывающие сопки, плыл и размышлял: «Как неожиданно всё образовалось. Не верится, но факт-то налицо – золото при мне, и поднял его с реки Хоньикан, вот оно у меня, – Севастьян запустил руку в карман и нащупал самородок, – вот оно – частица клада земного. Частица, но какая! Вернусь в Олёкминск, пред людьми открываться не престало, кого зависть обуяет, начнутся расспросы, пересуды, а то и кривотолки, дойдёт до исправника, а тому что, только повод дай – допытываться станет, докажи, что не украл, а скажи не украл, так найдутся указать неправду – у них похитил. Нет, здесь надобно разумно поступить, скрыть до времени, а опосля по закону уладить, коль дело пойдёт. Перво-наперво объявлю, мол, желание имею и хочу землю застолбить на поиски и промывку породы, не открываясь и не показывая преждевременно дорогую находку… А людей подобрать можно, есть такие, среди таких же, как я, охотников и сговорю. Двоих, троих не боле, а там видно будет. Вон Димка Сохин, Пашка Сушков чем не люди, без дурных мыслей в голове, ровные по натуре. Сейчас, поди, уже из тайги вышли, сети чинят, на рыбную ловлю намётки прикидывают, а тут заверну им такое, глаза ко лбу выкатят. Одним словом, есть с кем дело ворошить… Одно беспокойство – только бы исправник добро на поиск и регистрацию земель дал… Хотя моя безграмотность в законах писаных и подвести ж может. Откуда мне знать порядки царские, коли о них нигде не читал, а он власть местная всяко повернуть вздумает. Может, его соболями задобрить?.. Наслышан: ведь берёт исподтишка окаянный мзду, берёт, и совесть не гложет…»