Тайны моей супруги - стр. 16
– Да, – буркнула она в стакан, нахмурилась и слегка съехала вниз, занимая более удобное положение. – Была пара просчётов, и я растерялась.
– Про кошек спросила?
– Это был первый вопрос, – обиженно отозвалась Регина.
– Ответ?
– Согласился на несколько штук.
– Переезд в поместье?
– Не согласился.
– Я так и думал.
– Было всего двенадцать процентов на положительный ответ.
– Каков конечный вердикт после встречи?
Регина замешкалась и с неохотой буркнула в стакан:
– Шестьдесят семь процентов.
– Почему процент упал? – дядя кинул на племянницу недоумённый взгляд.
– Я же сказала: была пара просчётов, и я растерялась, – с ещё большей неохотой повторила лэри.
– Хорошо, – дядя допил виски одним большим глотком, затушил сигару в пепельнице в виде двух мышей, тянувших каждая на себя большой кусок сыра, в то время как его середина была выедена третьей, хлопнул себя по колену и воодушевлённо заявил: – Ты молодец и хорошо постаралась. Если он согласится, то всё будет просто замечательно. Нет – будем искать другой вариант, – проведя ладонью по голове племянницы, Минос добавил: – Иди, отдохни. Ты ведь ночью так и не уснула. Ты всегда плохо спишь, когда волнуешься.
– Можно я останусь тут? – попросила лэри, похлопав ресничками, как маленькая девочка.
В кабинете дяди был растоплен камин, а в её комнате нет. Пока его растопят, пока комната прогреется…
– Оставайся, – согласился лэрн, улыбнувшись её детскому порыву. – Только одеяло и подушку захвати, а я пойду уж. У меня встреча на четыре часа назначена.
– Доброго дня, – пожелала на прощание Регина.
Минос поднялся, поцеловал её в лоб и ответил:
– Тебе тоже, милая. Отдыхай.
Дядя ушёл, а Регина допила виски, затушила сигару, разулась и легла на диван. Не хотелось идти ни за каким одеялом с подушкой. В комнате было и так жарко, согнутая рука удобно легла под голову, играла партия скрипки, а огонь завораживал своей пляской. Наблюдая за ним, девушка постепенно провалилась в сон…
…Она лежала на твёрдом полу и не могла пошевелиться, словно все конечности связали крепкими путами. С неба на неё падали куклы: большие, уродливые, с распухшими телами и кровоточащими культями вместо рук и ног.
И все они весело напевали писклявыми детскими голосами:
А мы всё знаем:
Ты их убила-а-а.
Ну, убила же,
Признайся.
Признава-а-айся.
Признава-а-айся.
Ты убила их,
Убила-а-а-а!
Ты убила их,
Убила-а-а!
Мы всё знаем:
Ты убила их.
Убила-а-а!
Убила-а-а!
Убила-а-а!
Ну, признайся же,
Признайся,
Ты убила.
Убила-а-а-а!
Убила-а-а-а!
Она пыталась вырваться из невидимых пут, закричать, что никого не убивала, но не в силах была даже моргнуть. Страшные, изуродованные, окровавленные куклы всё падали с неба и весело пели: