Тайная жизнь Дениз де Бланкар - стр. 21
– Прошу, матушка, не начинайте, – охолонул ее Адам. – Когда я встречу затронувшую мою сердце девицу, вы первой об этом узнаете.
Его мать презрительно фыркнула:
– Лишь бы ею не оказалась дикарка с Борнео...
За последние годы Адам редко появлялся на родине, но время от времени писал матери письма, подчас приукрашивая рассказ красочными деталями. Наверное, просто хотел показать, что не совсем замкнулся в себе, своей миссии, а вышло вон как…
– Значит, вот что за слухи курсируют обо мне в свете. – Он улыбнулся. – И вы их, конечно, активно питаете?
– Что, если и так? – не стала юлить его мать. – Или, прикажешь, мне правду сказать и выставить нас обоих безумцами? Нет уж, увольте, пусть лучше ты так и останешься в глазах общества чудаком, помешанном на рептилиях...
– На летучих мышах, мама.
– Да без разницы! Пусть бы даже на крокодилах, лишь бы люди не знали твою постыдную тайну...
– Постыдную, значит? – Слова матери, как ни странно, пребольно кольнули, а ведь казалось, привык, оброс толстой шкурой. Заматерел, что ли.
Ан-нет, все еще жжется где-то в груди...
Леди Гилфорд же, верно, сама пожалев, что это сказала, спросила вдруг:
– Ты вернулся из-за убийств?
– Вы проницательны, матушка.
Они помолчали, не смея обсудить то, что годами привыкли скрывать. И в итоге на том и расстались в первую встречу...
Это после, когда о его возвращении зашептались в гостиных, мать начала требовать от Адама исполнения долга в виде посещения светских раутов и балов. Мол, негоже наследнику древнего рода бежать от семейных обязанностей... Это нелепо. И даже по-своему оскорбительно для семьи. Наверное, все же мечтала удержать его браком с какой-нибудь дебютанточкой посмазливей...
Но теперь пред глазами стояла только она, его ночная фиалка. И мать, к счастью, понятия не имела, что образ ее будто выгравировали на сердце ее беспутного сына...
– Можем ехать? – Подал он матери руку и повел ее к экипажу, поджидавшему их у дверей.
Уже по дороге, трясясь в одном замкнутом пространстве, леди Гилфорд начала наставлять Адама, как вести себя в светском обществе. Наверное, полагала, что годы скитаний по миру, превратили его в неотесанного мужлана... Он молчал и кивал головой, позволяя тем самым отвести на нем душу. Даже думал о чем-то своем, благо, тем для раздумий у Адама было достаточно...
А закончилось все упреком в адрес его собственного слуги:
– Запрети своему камердинеру показываться из дома. Он пугает соседей! И меня тоже, – добавила леди Гилфорд с апломбом.
Здесь уж Адам смолчать не сумел и холодно отозвался: