Тайна Тавантин-Суйю. Научно-фантастический роман-предостережение - стр. 29

– Скорее всего, мы идём в лабиринт, построенный для очень-очень тайных целей. Вы должны знать, что инки строили лабиринты везде, где только можно: под домами, дворцами, храмами, в горах. Но у входа всегда привязывали клубочек цветных нитей. Берёшь его в руку, разматываешь, идёшь. И по ниточке возвращаешься обратно.

– Нам только критской путаницы с быком не хватает! – озабоченно отозвалась одна из моих информированных «девочек».

– Светик, ты считаешь, этот серенький козлик со значком приготовил для нас моток спасительных ниток? – раздражённо спросила другая, – Да тут не то что ниток, и приличного бычка не найти.

В мешке-рюкзаке ниток действительно не нашлось. Светлана вздохнула, выражая личную озабоченность исходом порученного им дела:

– Папа Гилл говорил, инки перед началом любого лабиринта или перед закладкой дома делали их планы и макеты. Но от Пакаритампу ничего не осталось. А я бы к пещере проложила королевскую дорогу.

– Почему королевскую? – недовольно спросила я.

Опять «папа Гилл»! Входит в привычку. Когда она успела к нему привязаться?

– А у них были ещё частнособственнические. Эти похуже. А разве мы с собой не взяли клубка, девочки? – Светлана приостановилась и оглядела «девочек».

А я вспомнила разговор накануне в «библиотеке» Гилла. Мы со Светланой впервые посетили его дом и немало удивились. Я так прямо поразилась. И как я пропустила такое мимо себя, он ведь предлагал? На приглашение Гилла отозвалась его мать. И, кажется, прожила там до самой смерти. Очень ранней смерти. Такого жилья мне не приходилось видеть. «Библиотека»! Слово-анахронизм, забытое многими историками. А у Гилла она настоящая, живая: сотни книг, к которым прикасались когда-то сотни рук! «Сотни живых книг» – именно так сказала себе я, взяв в руки одну из них. До этого момента я видела их однажды, в музее Пангеи, издали. А тут взяла в руки – и обомлела. Как бывало в дни забытые и счастливые. Да нет, какое там счастье! Пустое слово, придуманное для… Для оболванивания, запутывания наивных девочек. Какой я и была в молодости с Гиллом или, позже, с Адрастом. Гилл считает, что я лишена склонности к постоянной привязанности. Но нет, нет… Не знает он меня, откуда! Я потому и ушла от него к Адрасту, что осталась непонятой. Гилл слишком погружён в древность, дряхлость и не видит того, что перед глазами. Живой красоты не замечает. Но в его доме я подумала: а может, он и прав? И книга способна заменить общение с другим человеком. А приличных мужчин, или, как привык выражаться Гилл, «мужиков», было в моей жизни только двое. Всего двое! Никто и не поверит!