Танец с чашами. Исход Благодати - стр. 67

– Эй! – воскликнул Тьег, еле поспевая следом.

Они вырвались из душных объятий «Норки» в не менее душный воздух Угольного порта. Небо стало совсем низким и черным, и в этом тяжелом воздухе крылось обещание прохлады. Амара потянула его вдоль улицы Лилий, где шлюхи разбежались под козырьки и навесы.

– А твой племянник и правда красавчик, каких поискать! – пропела Амара, увлекая его дальше по улице. – Эй, Ациан, что ты забыл в этой клоаке?

– Он студент, – ответил за него Асавин, – до этого обучался при храме Святой Короны…

– Разве он немой? – поразилась смуглянка. – Эй, Ациан, ты ведь уже изучал испадрит? Скажи что-нибудь!

Блондин напрягался, но парень, как ни в чем не бывало, выдал:

– Амо дан асторито амос. Любовь – это…

–… добровольное заточение, – закончила Амара. – Как это прекрасно… Ты читал Песни Скитальцев?

– Не только. Всю классику на испадрите.

– Ах! – вздохнула Амара, сжав ладонь Асавина. – Я и не надеялась, что сейчас это еще изучают. Нынче на испадрите только молятся, не вникая в музыку этого прекрасного языка…

Асавин удивился. Эта Амара была поразительно образованной женщиной, и учителя у нее были нестандартные. Может быть, даже еретики. Женщине в современной Ильфесе строжайше запрещено быть чем-то большим, чем тенью мужчины.

Они пересекли улицу Лилий и углубились в проулок между домов. Раньше здесь был дом фабричных рабочих, пока пожар не обглодал его до черного остова. Во внутреннем дворе раскинулся пестрый палаточный городок. Издали доносился смех и трели эспарсеры.

– Догоняйте! – воскликнула Амара и устремилась вперед, отпустив руку Асавина.

Тот воспользовался моментом, чтобы шепнуть Тьегу:

– Не думал, что ты знаешь испадрит.

– И испадрит, и орантонг, – кивнул парень, сверкнув хмельными глазами. – Думаешь, дворянское воспитание – это только этикет и фехтование? Мертвые языки мне втемяшили, чтобы отскакивали от зубов, как родные…