Танец с чашами. Исход Благодати - стр. 65
– Асавин, что это? – спросил он.
Блондин вольготно устроился на стуле, пожирая женщину глазами.
– Ритуал, древний, как сама Ильфеса. – объяснил он. – Танец с чашами. Девушка символизирует мир. Ее груди – это высокие горы, синие узоры – реки. Она полна жизни и плодородия. Черная чаша – тьма, белая – свет. Смотри, – он указал на бородача, что с улыбкой бросил монетку в белую чашу. – Чья сторона перевесит, тот и победит.
Собирающая монетки девушка поравнялась с Тьегом и Асавином. Блондин отметил, что лоб ее был скрыт пестрой повязкой, а глаза алчно поблескивали. Завороженный ее танцем Тьег уронил монетку на горку белой чаши. Ухмыльнувшись, Асавин начал по одной отсыпать золотые кругляшки в черную, пока не выстроил небольшую пирамиду. Глаза девушки блеснули еще азартней.
– Что ты делаешь? – изумился Тьег. – Зачем в тьму-то?
– Смысл танца не в победе одной силы над другой, а в гармонии, – объяснил Асавин, провожая женщину взглядом. – Мир должен находиться в равновесии, и добиться его очень непросто. Я уравновесил чаши, и мир, похоже, доволен, – он подмигнул обернувшейся танцовщице.
Прошмыгнув между столами, девушка исчезла за пологом табачного дыма. Щелкнули костяшки хурука, кто-то развязно заржал, и привычный шум «Норки» вступил в свою силу. Девка принесла вино. Асавин налил стакан и придвинул Тьегу:
– Пей, мальчик. Я гарантирую, что это будет самое ужасное вино в твоей жизни. Такое ты точно не забудешь.
Над дымным пологом взвизгнули флейты и мандолины, застучали барабаны. Все собралось в нескладную, но ритмичную мелодию. Заскрипело дерево, народ вскочил со своих мест, бросившись в пьяные пляски. Тьег удивленно наблюдал за этим, словно был свидетелем ритуала идолопоклонников. Он махом опрокинул в себя стакан и сморщился, как изюм. Асавин был уверен, что мальчишка сейчас исторгнет из себя содержимое желудка, но он оказался крепче.
– Какая гадость, – простонал Тьег. – Будто кто-то в него нассал…
– Не исключено, – ответил блондин и рассмеялся, когда лицо парня вытянулось. – Успокойся, это шутка. Первая кружка всегда тяжело дается, зато дальше…
Его голос потонул в нестройном топоте, дребезжании посуды на столах и развеселом смехе, похожем на крик ишака. Мальчик налил себе еще вина, и этот стакан вошел в него с меньшим сопротивлением, а следом – ложка крабовой похлебки. Умница. Однако веселье Асавина быстро сникло. Среди дыма и плясок он увидел несколько знакомых лиц. Не подручные Френсиса, но с радостью доложат ему, где видели Сводника. Планы по расспросам придется менять.
Из шума и мглы появилась танцовщица. На ее лице больше не было синих линий, хотя на голове все еще красовалась пестрая бандана с золотистыми кисточками. Тело в дешевом потрепанном платье, обнажающем смуглые плечи. Она широко улыбнулась Асавину, и ее зубы блеснули алым. Еще одна любительница Красного Поцелуя.