Танец с чашами. Исход Благодати - стр. 64
Эльбрено машинально улыбнулся кислой шутке товарища. Лонан редко смеялся, и чувство юмора у него было мрачное, под стать лицу. Однако шутка не развеяла страха Асавина. О Мороке ходили самые разные слухи, но все пугающие. Если Френсиса кликали отморозком и охочим до крови псом, то Морока – проклятьем богов. Он, словно стихийное бедствие или пагубь, уничтожал целые банды, от главаря до последней шлюхи, так что создавалось впечатление, что он и не человек вовсе, а могучая безликая волна. Даже с бешеным псом можно договориться, если кинуть в нужное время шмат мяса, но как договоришься с бесчувственной стихией? Сметет, размозжит о камни и глазом не моргнет. Это пугало Асавина куда больше выходок Френсиса.
– Не будем о Мороке… Что говорят об имперцах в бухте?
Асавин надеялся, что кто-то из сумрачной братии воспринял их, как новый рынок сбыта. А там можно и весточку передать.
– Что говорят? А ты как думаешь? Что хрен моржовый и тот полезней, чем кучка островных педиков. Поскорей бы попереубивались там с Фуэго, то-то будет радость.
Тьег скривился. Асавин горько усмехнулся. Да, наивно было бы полагать, что в сумрачной братии попрут против воли герцогов, а она была на удивление единодушной.
Не успел блондин опомниться, как алхимик уже вычистил миску и отодвинул на край стола, задумчиво глядя на толстую моль, барахтающуюся в складках портьеры.
– Благодарю за угощение, – сказал он. – Не пропадай надолго, иначе начинаю переживать, не сдох ли ты.
– Твоя забота мила моему сердцу, – усмехнулся блондин. – Я же как кот, всегда возвращаюсь туда, где кормят.
Лонан посмотрел на него. Взгляд был неожиданно печальным.
– Что ж, ярких дней тебе и твоему племяннику, – сказал он, – а мне пора, столько всего нужно сделать…
«Точно помирать собрался», – подумал Эльбрено, провожая взглядом бордовую мантию.
– Асавин… – прошептал Тьег. – Ты надеялся на местных бандитов?
– Дааа, – протянул тот, махнув рукой девке с подносом. – Но Лонни, хоть и умник, знает не всех. Хочу поговорить еще с парочкой толковых людей.
– Обязательно здесь? – пробормотал парень. – Отвратительное место.
Девица подошла к столу и ловко, как кошка, поймала моль.
– Милая девушка, кувшин вина, пожалуйста, – Асавин повернулся к Тьегу. – Зачем скитаться по всему городу, когда знаешь, куда приходят нужные тебе люди? Не забивай себе голову. Знание может погубить.
– Незнание тем более, – парировал парень. – Скажи, если возникнут проблемы и потребуется мое содействие. Не стоит беречь меня, я не сахарная голова… и не тепличная розочка.
Наивность и детская простота этого мальчишки не переставали поражать блондина. От неизбежного ответа его спас перелив эспарсеры. Музыкант сидел на стуле, коричневый, как буйволиная кожа, вьющиеся черные волосы стянуты в тугой хвост, а руки с закатанными по локоть рукавами ласкали гриф и переливающиеся струны. Соло взмыло под потолок и устремилось вниз. Ладони застучали по дереву, отбивая простой ритм, и Асавин увидел женщину, танцующую меж столов. На ее смуглой коже пестрели синие узоры, а из одежды было несколько полосок ткани. В обеих ее руках поблескивали плоские чаши. Женщина улыбалась и ловко двигала руками, спина у нее была такая прямая, словно она проглотила рапиру. Тьег заворожено уставился на почти обнаженную фигуру с гибкой змеиной талией.