Танец мотылька - стр. 90
– Вика, тебе что-нибудь принести?
Понемногу начинает проявляться изображение. У девушки пышные волосы. Она пухленькая и миловидная.
Мотаю головой.
– Где я? – голос сипит, но есть.
– Мы с Русланом вытянули вас из огня. Данька заметил дым. Вы чуть не погибли.
– А…
– Твой муж жив, но еще не пришел в себя. Мы хотели отвезти вас в больницу, но сломалась, как на зло, машина. А скорая еще не приехала. В такую погоду к нам редко кто может добраться.
Я приподнимаюсь. Тело, словно не мое – жжется и ломит так, что от боли наворачиваются слезы.
– Тише, не дергайся. Ты сильно плечо обожгла и немного спину. А еще слегка подпалила волосы: их придется остричь.
– Мне не привыкать, – смеюсь сквозь слезы.
Девушка отходит в сторону. Замечаю какие огромные у нее глаза и как разительно сходство с сыном.
– Вика? Правильно? Даня сказал, что ты уже знакома с ним. Он любит общаться. Всех соседей оббегал, – она следит взглядом за движением в окне.
Я судорожно глотаю.
– Телефон родных помнишь? – вдруг вспоминает незнакомка и подходит ко мне. – Могу мобилку принести.
Ее слова впиваются в мозг острым кинжалом.
– У меня нет никого. А где Марк?
– Сможешь идти? – она подходит ближе и помогает мне подняться, стараясь придерживать слева.
При каждом движении хлопковая ткань рубашки прилипает к коже и мне хочется кричать от боли. Я терплю, но на повороте не могу сдержать свист стона, который прорывается свозь сомкнутые зубы.
– Не спеши, – шепчет девушка и ведет меня дальше.
Когда вижу Марка чуть не падаю: подкашиваются ноги. Вспоминаю больницу, реанимацию, капельницы и пикающий аппарат поддерживания жизни. Все – фарс! Но сейчас мужчина лежит на диване, прикрытый белой простыней. Его голова чуть повернута, а на лице мертвенная бледность. И все по-настоящему.
– Вика, ты закрыла его собой, – вдруг говорит девушка, а у меня от бессилия сводит судорогой мышцы.
Падаю около него и опускаю голову на крупные руки: руки моего врага и мучителя, руки, которые рвали на части и заставляли харкать кровью, руки, которые ласкали нежно, а потом все разрушили в один миг.
Кольцо на его пальце холодит лоб. Я поднимаю глаза и смотрю на странные буквы, мерцающие по кругу. Может они что-то значат? Сравниваю со своими: слишком мелко, но отчетливо видно, что на моем выбито тоже самое. Не могу настроить зрение так, чтобы разобрать написанное и бросаю эту затею. Сейчас это не так важно.
Слышу шорох одежды. Девушка выходит из комнаты.
– Марк, как я тебя ненавижу, – шепчу, не сдерживая слез.
Я знаю, что палач проснется и продолжит издеваться, но не могу ничего с собой поделать. То ли мысль, что он может вернуть память моим родным, то ли что-то другое, тревожит и сводит с ума. Вольный стал какой-то необратимой доминантой в моей жизни. Я не смогла бы его убить, не смогла бы оставить в огне. Знаю, что он не заслуживает этого, но не владею собой. Поставь меня перед выбором – снова кинулась бы спасать Марка. Глупая дурочка.