Танец мотылька - стр. 91
Я – настоящий мотылек, который добровольно летит на пламя. Теперь не я танцую на паркете, не я взлетаю от поддержки партнера. Теперь всепоглощающий огонь ведет меня к пропасти: танцует на струнах души, сжирая изнутри все, что осталось от меня прежней. Той, которая безумно любила музыку и жизнь. А сейчас от нее остались только воспоминания. Я не уверена теперь, что, одев пуанты, смогу танцевать. Не физически, а морально.
В этот момент понимаю, что, даже вернув память всем, кого знаю, Марк навсегда оставит отпечаток на сердце. Он навсегда заклеймил мою душу собой. Разве что с мясом вырвет воспоминания о себе из моей головы.
– Я не знаю зачем ты это делаешь. Не знаю зачем спасала тебя, но ты – урод, за все заплатишь. Ты очнешься, и я заставлю тебя ответить. Только очнись, Марк, – сжимаю его кисть и с надеждой смотрю в худое лицо. Тонкая сеточка морщин возле глаз, несколько шрамов на лбу и небольшая черточка на губах.
Он не шевелится, не отвечает. Дыхание призрачное, почти не слышное, пульс под пальцами едва прощупывается.
– Не смей бросать меня... Ты должен выжить и раздать долги, – хриплю и реву. Если он не очнется – я останусь одна – никому ненужная сломанная вещь. Бабочка без крыльев.
Марк не отвечает и, когда я почти засыпаю на его руке, меня окликает хозяйка дома:
– Вика, пойдем. Ты ему ничем не поможешь сейчас. Просто нужно время. Руслан заведет машину и мы отвезем вас в город – может будет шанс. Как раз уже солнце вышло и дороги подсохнут. Есть надежда.
– А такси? Вы вызывали? – я оборачиваюсь и смотрю умоляюще на девушку.
– Да. Но пока никто не приехал. Все не так просто.
– А может еще у кого есть машина? Неужели на всю деревню у вас у одних есть авто?
Девушка пожимает плечами. Помогает мне встать. Я отпускаю руку Марка, заляпанную моими слезами. Кольцо отбрасывает блик, когда одна из капель соскальзывает вниз. Привиделось? Да. Слабое солнце из окна играет на золотой поверхности.
– Здесь одни трактора. У старого мельника вазик был, но тот давно стоит разобранный. Там дети играют в прятки. Я – Соня. Пойдем. Накормлю тебя, а то ты совсем зеленая. Все образуется. Главное, верь в лучшее.
Если бы это было так просто. Бесшумно иду за ней.
На кухне светло и просторно. Под окном большой стол, по периметру кухонный гарнитур сиреневых оттенков: куча ящиков и отсеков.
– Сядь пока сюда, я тебе обработаю ожоги, – девушка пододвигает табуретку.
Ноги словно поленья Пинокио, хрустят и не хотят сгибаться. София приспускает осторожно края ночнушки и распыляет чем-то над моим плечом. Белая пена холодит, и жжение, постепенно становится терпимым.