Такого света в мире не было до появления N. Рассказы - стр. 6
Я глянула на часы, шла вторая пара, а я пила кофе, ела салями и ждала, когда мать М. откроет пакет со сладкой булочкой. Прямо сейчас я могла встать, прибрать свой матрас, обуться и успеть на историю искусств.
Вы знаете, обратилась я к матери М., мне пора бежать, иначе я опоздаю на историю искусств. О да, конечно, Оксана, поспешите, этот предмет ни в коем случае нельзя пропускать. Я бросила взгляд на пакет с выпечкой, мать М. заметила. И да, добавила она, обязательно возьмите с собой сладкое, полезно для мозга. Она вскрыла пакет и в салфетку завернула булочку со взбитыми сливками. Я приняла и с благодарностью спросила: как это называется по-итальянски? Маритоцци. Ма-ри-то-цци? Именно, маритоцци, она вздернула подбородок, словно всю дорогу я была самой отстающей в классе, а тут пришла и без ошибок выдала спряжения латинских глаголов.
Теперь я смотрела на спину М., и меня подмывало окликнуть ее. Сделать подлость – обратить всеобщее внимание на то, что она вот-вот уйдет. Что тогда будет? Танцовщицы нервно переглянутся, пара из них сделает выражения лица, по которому все прочтут: ну вы что, не знаете М.? Она всегда так делает. Постановщик возмущенно попросит ее объяснить, что происходит, и напомнит, что по договору М. получит гонорар только в случае посещения всех подготовительных мероприятий, то есть репетиций. Она с недовольным кряхтением залезет в рюкзак, вытащит костюм и швырнет его на пол, под ноги постановщику. На прощанье пренебрежительно махнет своей узкой кистью. А я выйду из укрытия, чтобы М. меня заметила.
Но я просто смотрела, как М. толкает тяжелую дверь. В тамбуре задерживается, чтобы поправить капюшон, и выходит на улицу. Просто так. Как всегда.
Она
Она давила мне прыщи. Могла часами сидеть и с наслаждением выискивать черные точки на носу. После на моем лице оставались отпечатки ее ногтей. Красные полумесяцы.
Она была одержима красотой и худобой своей старшей сестры. У той была смуглая кожа, тонкие черты и большие миндалевидные глаза. Она стирала простыни своей старшей сестры и с упреком говорила ей о жирных пятнах от вагинальных свечей. Она ревновала старшую сестру ко всем – к подругам, друзьям, продавцам супермаркета. Когда Она нашла в комоде старшей сестры презервативы, устроила истерику: та не посвятила ее в тайну своих романтических связей.
Она первой прочитала мои стихи. Я переписала их в тонкую тетрадь и подарила ей. Однажды Она написала мне, что все еще хранит эту тетрадь. Мне стало неловко от мысли, что существует тетрадь со стихами, которые я писала двадцать лет назад. Я не помню ни одного стихотворения из той тетради.