Та, что будет моей - стр. 42

Рука, совершенно автономно работающая в этот момент, со снайперской точностью сама поползла вниз, под подол ее то ли платья, то ли юбки. В голове вспыхнула мысль, что средств контрацепции у него с собой нет, потому что собирался он в Сколково, а не в эротическое приключение. А потом мелькнуло осознание, что в доме, вообще-то, ребенок за стеной в соседней комнате.

Здесь толстые стены? Вряд ли.

Внезапный всплеск теплой воды заставил его прийти в себя и открыть глаза, посмотреть вниз – носки были в хлопьях пены.

– Раковина… – как-то тягуче проронила она, тоже едва разлепляя веки.

– Что?

– Раковина забилась…

– Да и черт с ней.

Хлопком ладони по рычагу он не глядя перекрыл бьющий поток и вернулся к тому, с чего начал. И на чем закончил.

Он вдруг понял, чем она притянула его тогда. Уж точно не своей необычной внешностью, интеллектом и своим "янетакая", было в ней что-то особенное, что-то, что заставляло его мужское буквально выть перед ее женским. Феромоны ли, или какие-то иные гормоны радости, но его либидо было совершенно точно настроено под ее.

Он ее чувствовал.

Ему нравился запах ее волос, ее кожа, ее губы. Он не просто брал это все, потому что в природе мужчины заложено – брать, он наслаждался тем, что делает.

А уж как наслаждалась она... Ее удовольствие как отдельный вид его удовольствия. Никогда он не видел чтобы кто-то настолько таял от его поцелуев. Чтобы кто-то настолько преображался в его руках.

Она любила его и любит до сих пор, вне всяких сомнений. И ее такая безусловная любовь, любовь гордая, не на коленях, длящаяся уже кучу лет, тоже делала ее особенной в его глазах.

– Могу не приезжать, говоришь, – нашел в себе силы прошептать в ее губы. – Уверена?

– Абсолютно, – а сама сильнее вцепилась в его спину, приближая.

Это была самая долгая прелюдия в его жизни. Даже в подростковом возрасте он не тратил столько времени на поцелуи без продолжения. Но сейчас, на удивление, он даже получал какое-то извращенное наслаждение от того, что давно уже все можно, но пока ничего нельзя.

Чертов адреналиновый наркоман. Торчок, присевший на иглу под названием Веснушка.

– Скучала по мне? – пропустил пальцы сквозь ее спутанные волосы. А потом вовсе дал рукам немного больше воли, потому что не касаться ее сейчас было выше его сил. – Думала же хоть иногда?

– Совсем нет.

– Вообще?

– Ни разу.

Он улыбнулся, ощущая в поцелуях ее улыбку.

Носки полностью промокли, до щиколоток, но на этот факт было плевать. Как и на то, что буквально под носом лежала гора недомытой посуды, а за стеной играла незатейливая песенка из детского мультфильма.