Сырная королева - стр. 24
- Ты давай... пошустрей там, – буркнул Перевозчик, когда я направилась к лесной опушке.
Суровые колонны, позволив мне войти, тут же обступили меня; зелёные мясистые зазубренные ветви густым шатром сплелись над головой. Сюда не проникали солнечные лучи; здесь было сумрачно и сыро, как в колодце. На каждом шагу попадались камни, покрытые влажной рыжей плесенью, похожей на ржавчину. Тёмный лес пугал таинственными шорохами, зато совсем не было слышно птичьего щебета. Что за лес такой? Ни птичек, ни зверушек...
Мне казалось, что я вдруг попала в такую глушь, что даже стало страшно – как отсюда выбраться?
Сделав то, для чего сюда забралась, я быстро, насколько мне позволяла арестантская обувь, пошла обратно, подгоняемая смутным страхом.
Неожиданно лес начал оживать. Шорохи становились всё громче и напоминали шёпот неких невидимых существ, которые прятались за деревьями или в их кронах. А с самых верхушек доносились едва уловимые для слуха стоны.
Чем дальше я шла, тем больше крепла уверенность: я заблудилась.
Лес не хотел меня отпускать. Какое-то хищное растение, стелившееся по земле, то и дело заманивало меня в сети своих ползучих и цепких стеблей. На моём пути вставали преградой то колючий кустарник, то выбившиеся наружу корневища, то вросшие в землю камни. Я еле продвигалась сквозь заросли и вскоре окончательно выбилась из сил.
Сейчас отдохну немного – и дальше пойду, – пообещала я себе, тяжело приваливаясь плечом к стволу ближайшего дерева.
Лучше бы я этого не делала...
Вдруг что-то зашипело прямо над моей головой, и я, первым делом подумав, что это может быть змея, отпрянула от дерева, как ошпаренная. Но то, что я увидела, оказалось во сто крат страшнее змеи. Такого ужаса я не могла себе представить даже в самом кошмарном сне.
Подняв голову, я, словно завороженная, смотрела, как верхушка дерева медленно склоняется надо мной. С шипящим звуком пурпурный конус, который я опрометчиво сравнила с боярской шапкой, раскрывается, точно исполинский цветок. И... превращается в ненасытную пасть, усеянную мелкими и острыми, как иглы, зубами. Из развёрстой пасти исходит невыносимый смрад. А из самой её глубины появляется длинный змеящийся отросток, должно быть, язык. Он истекает бурой слизью и будто вздрагивает от наслаждения.
Боже праведный! Да ведь эта тварь собирается мною отобедать!
Вместо того, чтобы сломя голову кинуться прочь, я не двигалась с места, словно загипнотизированная. Даже пальцем не могла пошевелить. Зато волосы на голове, как мне казалось, встали дыбом.
Моя воля была парализована ужасом. И не было никакой возможности сопротивляться. Я подумала, что наступает конец. Я хотела жить.