Своя Беда не тянет - стр. 20

– Ну, спасибочки, – сказал он и взял со стула замусоленную телогрейку. – Пойду я.

– И куда ты с такой рожей? – хмуро спросил я. – Тебя сразу в ментовку заметут и навесят все глухари за последние полгода. Для галочки.

Женька натянул на себя женскую трикотажную шапочку, островерхую, с немыслимым ярким узором.

– Да не, я дворами пойду, доберусь до домов двухэтажных, деревянных, там замков кодовых на подъездах нет, и подвалы – роскошь, а не подвалы, теплые, с электричеством, и наших там еще нет, не расчухали. Я, можно сказать, единственный квартиросъемщик. Пойду я потихонечку, жаль, что только спасибо тебе и могу сказать. – Он несимметрично улыбнулся своей распухшей, лилово-синей физиономией, помахал мне рукой-лопатой и вышел за дверь осторожно и быстро, чтобы не впустить в комнату холодный воздух.

Нужно повесить в дверной проем брезентовую штору, чтобы мороз не лез, когда дверь отрывается, подумал я и вылил сахарную воду из стакана в помойное ведро под умывальником. Давно у меня на душе не было так паршиво.

Я вышел на крыльцо и посмотрел Возлюбленному в след. Он шел медленно, нелепо размахивая руками, высоко и неуклюже поднимая ноги, словно боясь повредить свежевыпавший снег.

Он был страшен как смерть, этот Женька Возлюбленный. Он был плохо одет. От него пахло сырым подвалом и немытым телом. Он возбуждал щемящее чувство вины, от которого хотелось вылезти из собственной шкуры. Хотя в том, что он стал таким, виноват только он, а никак не общество, и уж ни в коем случае не я. Если бы он попросил у меня денег, или хотя бы съел весь пакет сушек, это чувство вины, может, и не взяло бы меня за горло. Но он просто закрыл за собой дверь – аккуратно и быстро, чтобы в мое жилище не проник холодный воздух. И как это ни смешно, я почувствовал себя лично ответственным за его разбитую морду, отбитые почки, и то, что он чудом не замерз в кустах, потеряв сознание.

– Эй! – крикнул я Женьке. Он не понял, что это ему, и продолжал шагать, высоко поднимая ноги.

– Возлюбленный! – заорал я, и это слово странно прозвучало в пустом, заснеженном школьном дворе.

Женька застыл на секунду и резко обернулся.

– Куда ты шагаешь? – крикнул я, злясь на себя. – Ворота там. Ключ у меня.

– Да я перелезу, – махнул рукой-лопатой Женька. – Чего тебе бегать?

– Ходи сюда, – приказал я, и Женька потрусил ко мне, высоко задирая ноги в кирзовых сапогах.

– Ты бы, брат, зад не морозил, мне этот забор перемахнуть как два пальца ... обплевать, – запыхавшись, сообщил он мне радостно.

– У тебя же почки отбиты и ноги болят, – буркнул я и пошел зачем-то к воротам, хотя ключей у меня с собой не было.