Свет воспылает - стр. 39
– Vayne, colta. Sam restea firne to’n irme14.
Он посмотрел на неё недоумевающим взглядом, не понимая слов.
– С запада я, вайнка, материк Сэвирандоа, – Легкокрылая показала в сторону, откуда приплыла. – Ох, бумага, есть чистая бумага?
Она показала на страницу книги и сделала вид, что стирает содержимое. На её счастье абориген оказался смышлёным человеком – спустя время на столе появились несколько листков и чернила. Сирлия присмотрелась. Чернила явно высыхали, писал отшельник нечасто.
Общими мазками удалось нарисовать на пергаменте два материка: огромный крестообразный Сэвирандоа и вытянутый к юго-востоку от него пирогом Гил Амас. Она ткнула в нижнюю кромку верхней части креста, проговорив название своего государства. Отшельник кивнул. Указала ещё раз на себя и на центральную часть Гил Амаса. Отшельник удивил её, спросив:
– Миссия? Задача?
Сирлинорэ облегчённо кивнула. На следующем листке нарисовала чертёнка, что далось ей с трудом. Рисовать она не умела, а изображать противное своему естеству существо отказывалась рука. Потому ей пришлось сменить два листка, прежде чем показать хозяину напоминающее чёрта создание. Мужчина, увидев рисунок, налил себе молока из кувшина, залпом опорожнил кружку и отрицательно помотал головой.
– Но почему? – словно позабыла вайнка, что её не поймут.
Однако абориген воспринял эмоции и сделал вид, как затягивает на своей шее удавку. Сирлия осознала, что при незнании друг другом общего языка разговор зайдёт в тупик. Она поднялась, повернулась к собеседнику спиной и подняла рубаху. Оборотом головы обратила на него взор, тот испуганно попятился вглубь хижины.
– Проклятье, друг, – вновь забылось, что он её не понимает, потому наскоро вспомнила знакомое слово. – Testea, colta.
Отшельник осторожно приблизился к ней, попытался огладить обожжённые роговицы на месте обрезанных крыльев. По телу опальной церковной служащей, хотя абориген так и не коснулся её, пробежала лёгкая, неприятная дрожь. Но ощущение прогнали яркие воспоминания, как Сирлия бороздила заоблачные просторы перелётной птицей. Как пикировала на ничего не подозревающего противника яростным грифоном или драконом. Как могла обхватить врага крыльями и сжечь его Чистым Светом, если он принадлежал к нечистой братии. Слёзы просились сами собой, и она дала волю, опустив рубаху обратно. Кажется, на хозяина это подействовало. Он схватил листок и небрежно изобразил крылатую женщину в мантии, нарисовав на её груди солнечный крест. Сирлинорэ утерелась и кивнула. Абориген в очередной раз удивился, задумался, почёсывая лоб. Теперь он сел на табурет и стал смотреть то на рисунок, то на вайнку. Она успокоилась, взяла перо и обвела крылья на его рисунке. Островитянин улыбнулся. Наконец в его глазах мелькнула решимость.