Сулейман. Я выбрал тебя - стр. 13

В последний момент Кравцов все же притормаживает и решает не оскорблять мою пятую точку словом «ж..па». Вот только я тоже имею пределы терпения, и сейчас очень напоминаю пароварку…

– И куда твоя безразмерная зарплата девается? – складываю руки на груди, откидываясь на спинку стула. – Что-то не припомню, когда ты в последний раз в магазин ходил. За тем же хлебом или молоком. Или… постой… – глумлюсь в открытую, – кажется, догадалась. Вчера и ходил. За пивом и чипсами. С Мельниковым. Правильно? А все остальное, наверное, на квартиру копишь? Да, милый?

– Да ты… – Вадим сжимает кулаки, краснея лицом.

Делает шаг ко мне, но я не пасую, лишь вздергиваю подбородок и прищуриваю глаза. Сама себе напоминаю агрессивную кошку с выгнутой спиной. Потому что знаю: терплю обычно долго, но, если довели, становлюсь неуправляемой. Могу и сковородкой огреть.

– Стерва? – подсказываю и киваю: давай, мол, соглашайся.

– Натуральная! – психует Вадим.

Вертит головой влево-вправо, хватает с вешалки полотенце, резкими движения вытирает так и не побритый подбородок, швыряет использованную ткань куда-то внутрь ванной, захлопывает с грохотом дверь и уносится в комнату.

Сижу, жду.

До слуха долетают хлопки дверец шкафчиков, «вжик» молнии на спортивной сумке, с которой Кравцов ходит в спортзал, звяканье мелочёвки, вынимаемой из плетеной корзины на комоде, топот ног в одну сторону, потом в другую, шорох проехавшего по ламинату журнального столика, тихий мат по поводу габаритов «жопердулины».

Выбегает.

– Знаешь, что? – шипит, вздергивая подбородок, и со злостью закидывает спортивную сумку на плечо. Но та не поддается и из раза в раз съезжает, задевая стену узкого коридора.

Прикусываю щеку изнутри, чтобы не улыбнуться, потому что образ гордого мачо плывет и сильно смахивает на карикатуру обиженного дитяти.

– Когда ты поймешь, что не права, первая позвонишь и извинишься! Ясно? – цедит сквозь зубы и тыкает в мою сторону пальцем.

Психуя, со второй попытки засовывает ноги в кроссы, хватает с вешалки куртку и, даже не надевая, выскакивает из квартиры.

Хлопок двери.

Топот ног по лестнице.

Тишина.

– Фффффффф, – выдыхаю вверх, сдувая челку, упавшую на глаза, а потом начинаю хихикать.

Тихо-тихо, почти беззвучно, но очень радостно.

Мне еще слабо верится, что я, наконец-то, в собственной квартире снова стала хозяйкой, скинув роль принеси-подай прислуги.

4. Глава 4

На радостях по поводу «освобождения» решаю навести генеральную уборку не только в кухне, ванной и прихожей, где уже все практически сверкает, но и в комнате, в которой без Вадима становится как будто бы просторнее и светлее.