Строптивая для Мачете - стр. 5

— Мой папа...

— Меня убьёт, я в курсе, — флегматично заканчиваю фразу потрясённо уставившейся вперёд Златы.

Мне самому интересно знать, какого ляда из Тахо Казанцева валит дым. Но сейчас надо бить по газам, пока весельчак Арс не поджёг ещё и охрану до кучи.

— Ты хоть представляешь... — начинает звенеть её голос.

— Во что ввязался? — Мигаю парням фарами, пролетая мимо. — У нас это называют «камАм».

Любовь, если перевести на русский. Но тему я не развиваю. С хрена ли распинаться? Надо будет, сама спросит.

— А у НАС, — нервно выделяет она последнее слово, — это называется «статья»!

— Как хорошо, что ВАШИ, — тоже произношу с нажимом, — законы мне до фени.

Злата свирепо поглядывает на меня, но кинуться выцарапывать мне глаза мне на такой скорости не рискует. Редкое сочетание красоты, ума… и высокомерия.

— Короче, на случай если остались сомнения... Я тебя украл. Жить теперь будешь по моим законам. И первый — ты мне не перечишь. Учти это, сука, прежде чем ляпнуть хоть слово, когда я договорю.

4. Глава 3

Злата

Мы проезжаем так далеко на север, что в зеркале заднего вида давно не видно огней пригорода. Кругом только поля и редкие рощи.

— Послушай, как тебя зовут...

— Лачо, — лаконично отзывается мой похититель, не отрывая взгляда от дороги.

— Ладно… Лачо, — запинаюсь на непривычном имени. Надеюсь, всё-таки вымышленном... — Может, уже завяжешь мне глаза?

Непродолжительный взгляд, вызывает неприятное ощущение нескромного вопроса, но остаётся пугающе равнодушным.

— Зачем?

— Отец мной рисковать не будет. Когда он заплатит выкуп, я не хочу проблем из-за того, что слишком много знаю.

За свои двадцать лет я уяснила, что в мире больших денег безопасность — штука эфемерная. Жажда лёгкой наживы толкает людей на страшные вещи. И если уж начистоту, запредельная наглость этого вымогателя только подогревает опасения в том, что впереди меня не ждёт ничего хорошего.

Я убеждаю себя, что ему не нужны проблемы, но... верится с трудом.

Внешне Лачо — стопроцентный цыган. Иссиня-чёрные волосы, смуглая кожа, изобилие причудливых колец на длинных пальцах. Говор тоже характерный — много громкости, мало алфавита. А в благородство цыган верится слабо. Дикое племя. О клане, контролирующем север города, ходят такие слухи, что кровь в жилах стынет.

— Не хочешь проблем — делаешь, как я сказал. Без выебонов. Просто молча всё выполняешь. Усекла?

Ну вот опять. Опять он меня оскорбляет!

Да как он смеет так со мной разговаривать? Подобное хамство никогда не оставалось безнаказанным.

— Тронешь меня хоть пальцем, отец тебя прикончит, — выдыхаю сквозь стиснутые зубы.