Страшные сказки - стр. 14

– Вовсе нет. Баба и побежала отпирать.

– Что вам угодно? – говорит. – И учтите, что мой муж может домой вернуться с минуты на минуту.

А тот говорит:

– Нет, за мужа вашего я не беспокоюсь, мне бы лишь где-нибудь голову приклонить и поспать часок-другой.

– Ах так. – говорит. – Ну, тогда заходите. Странник вошёл в избу и, ничуть не мешкая, залез на бабкины полати. На первый взгляд – совсем древний старик; понятное дело, что притомился с дороги. Вроде даже тут же захрапел с налёту, а бабе совсем не спится. В голове одна мысль дурней другой. Никогда досель она с подобными событиями не сталкивалась. И прабабка ейная ничего такого не сказывала. Вдруг видит она: выскочил ребёнок из сундука, лезет к страннику на перину – думает, что это бабка до сих пор там валяется – говорит: я тебя съем! я тебя съем!.. Но старик оказался не промах, трижды перекрестил ребёнка и ударил по голове своей нищенской котомкой. А в котомке – как потом выяснилось – лежала умная книга. «Наука и Атеизм» называлась. Ребёнка тут и не стало вовсе, словно испарился утренней росой на ромашковом поле, а на столе избы очутились два колдовских корешка. Старик взял корешки, сжёг их на огне свечи и тут же пошёл вон. Как будто и не приходил никогда и в окно не стучал. И неизвестно в какую сторону пошёл.

А вскоре возвращается ейный мужик, вроде малость выпил.

– А чего-то мне кажется, – говорит. – что когда я уходил, у нас в целости печка была. Пироги пекла. А где она сейчас, спросить стесняюсь?..

– Поломалась. – баба говорит. – Срок ей иссякнул. Всему, значит, имеется свой срок…

И поняла баба, что наблюдается у ней такая задача на земле – быть завсегда бездетной и дорожить этим своим долгом как следует. Словно любой из нас одним своим хорошим местом дорожит.

ГДЕ ПОСАДЯТ – ТАМ И СИДИ, ГДЕ ПОКОС ОТВЕДУТ – ТАМ И КОСИ

(про то, чего лишний раз всякому помнить надобно: если что-то не велят, этим и не шевелят)

Одна баба была и работница хорошая и до семейного уюта дошлая, но царскую власть совсем не почитала, а уж про царицу таких неслыханных несуразностей наговаривала, что у невольных слушателей непременно уши вянули. И про то, что у царицы к пьяненьким забавам усердие имеется – говорила на каждом углу, тараторила без умолку. И про то, что детей прижила не от законного супруга, а от проезжего молодца – болтала, словно помело. А уж до чего царица к бытовым мелочам привередлива и в обращении с лакеями жестоковыйна – об том история умалчивает, пускай всякий сам догадается. А уж выражение лица царица зачастую этакое сформирует, что иначе как «мордальон» в ответ не выговоришь. А помните, как на здешней станции всё собачка сидела у тумбы и хозяина своего ждала, когда тот приедет на поезде, а тот всё не приезжал, потому что помер от кровоизлияния в мозг, а собачка про то и знать не знала, два года у тумбы крутилась ожидаючи, а затем исчезла неизвестно куда. Так вот, знайте, что царица эту самую собачку и прикокнула. Дошло дело до того, что баба поведала историю про зелёные чулочки, которые у ней царица якобы украла, когда они обе, будучи девочками, у некой знатной княгини на балу гуляли. «И сняла-то я зелёные чулочки всего на минутку, – тревожно рассказывала баба. – а когда спохватилась, то вижу, что чулочков нет, а царица глазами завидущими по сторонам рыщет и ручонками себе в запазуху что-то пихает. «Отдавай мои зелёные чулочки!» – я ей говорю. Да так и не отдала.