Степная сага. Повести, рассказы, очерки - стр. 63
– Мам, погода-то какая! Рай! А рай разве кто-то по доброй воле спешит покинуть? Никто. Даже падшие ангелы и те не дюже рвались на нашу грешную землю. Так? – Валентин приобнял мать за плечи. – К тому же мы с батей расфилософствовались дюже, как депутаты на заседаниях Верховного Совета. Решили свою власть устанавливать.
– Где ж это?
– Ну, для начала – в своей хате.
– На кой ляд она здеся?
– Чтоб все жильцы в одну сторону тянули житейскую лямку, а не в разные.
– А как зараз не накормлю, куды потянете?
Валентин захохотал и весело проговорил:
– Видишь, батя, какой народ у нас ушлый? Ленина назубок знает, его работу «Удержат ли большевики государственную власть?». Он там примерно так же написал, что удержат, если монополизировать государством весь хлеб и выдавать по карточкам только тем россиянам, кто лоялен к большевикам. Так что лучше консенсус в хате не нарушать. Иначе будет установлен однозначный матриархат, диктатура в юбке.
Оксана Семёновна недоуменно глядела на сына, пытаясь понять его околесицу, потом махнула полотенцем и скомандовала:
– А ну, мыть руки – и за стол!
– Есть, товарищ генерал! – вытянулся по стойке смирно Валентин.
– Да уж не спускался ли ты в погреб за наливкой? – полюбопытствовала мать, не понимая природу веселости своего чада.
– Никак нет! – отчеканил продолжающий дурачиться полковник. – В погреб не спускался, наливку не пил. А вот кислорода хватанул с избытком, в этом сознаюсь.
– Ну ты артист!
– Да какой там? Неважная копия с батьки, не больше того. Просто день погожий и настроение такое же. А про наливку ты в самый раз вспомнила. Стаканчик не помешает.
– Так на здоровье! Яша, ты с нами сядешь чи полежишь, а потом пообедаешь?
– Трошки отдохну. Позжей похлебаю твоего запашистого варева. Дух по всей хате стоит.
– Надо ж сынка побаловать.
– Вот и выяснили, кто из нас детей да внуков больше балует. А то все на меня пыталась свешать. «Забаловал младшого!» Кто давеча гутарил?
– То ж я с переляку за Валика трюкнула. А ты, старый, и зарубил на носу. Ишь какой! А все беспамятным прикидывался, анчутка!
Валентин, довольный незлобливыми шутками родителей, с аппетитом хлебал наваристый и запашистый суп, отмечая про себя, что добрые предчувствия не обманули его. Отец потихоньку изо дня в день все больше приходит в себя, начал самостоятельно двигаться, есть, рассказывать о войне. И мать тоже взбодрилась, повеселела. Да и сам их домишко наполнился каким-то иным духом, иной энергией. Казалось бы, все осталось на прежних местах – батька еще очень слаб, пузырьки с лекарствами все так же стоят на столе возле его кровати. Но ежедневные жалобы на болезнь, ожидания худшего исхода сменились долгими разговорами и даже шутками. Уныние и безысходность уступили место надежде на улучшение самочувствия и продолжение жизни.