Статистическая вероятность любви с первого взгляда - стр. 23
Хедли стиснула подлокотники кресла. Самолет рвался в ночное небо, и огни внизу постепенно удалялись, превращаясь в ровные ряды крошечных пикселей. От перепада давления закладывало уши. Хедли прижималась лбом к стеклу, страшась того мгновения, когда они поднимутся выше облаков и земля совсем скроется из виду. Тогда не останется ничего, кроме огромного неба вокруг.
Здания и прямоугольники парковок уменьшались на глазах, все сливалось в причудливые узоры: оранжевые огоньки уличных фонарей, ленты автострад… Хедли выпрямилась, ощущая на лбу прохладу от плексигласа и стараясь не терять из виду город внизу. Страшен не полет – страшно оторваться от земли. Но пока они были еще достаточно низко, чтобы рассмотреть освещенные окна домов. И Оливер – рядом. С ним никакие грозы не страшны.
5
22:36
по Североамериканскому восточному времени
03:36
по Гринвичу
ЧЕРЕЗ ПАРУ МИНУТ Оливер решил, что с Хедли уже можно разговаривать. От его голоса у нее внутри словно кто-то отпустил пружину. Хедли один за другим разгибала пальцы, стиснутые в кулак.
– Однажды, – сказал Оливер, – я летел в Калифорнию Четвертого июля… Хедли чуть-чуть повернула голову.
– Была ясная ночь, и я видел, как внизу зажигались крошечные фейерверки, – в одном городе, в другом.
Хедли снова прислонилась к иллюминатору и с трепещущим сердцем посмотрела в темный провал. Огромное ничто. Хедли закрыла глаза и представила фейерверки.
– Наверное, если не знать, что там такое, картинка жутковатая, а так – просто красивый салют, только очень маленький и без звука. Даже не верится, что это те же громадные вспышки, которые мы видим с земли. Думаю, все дело в том, откуда смотреть, – прибавил Оливер, помолчав.
Хедли вновь обернулась и заглянула ему в лицо.
– Это что, мне чем-то поможет? – спросила она без всякой враждебности, просто пытаясь понять, в чем же, собственно, мораль истории.
– Да нет, – ответил Оливер со смущенной улыбкой. – Просто я опять хотел тебя отвлечь. Хедли улыбнулась:
– Спасибо! Еще что-нибудь расскажешь?
– Сколько угодно! Я могу трепаться, пока у тебя уши не отвалятся.
– Семь часов подряд?
– Запросто.
Самолет уже набрал высоту. У Хедли кружилась голова, и она постаралась сосредоточить взгляд на переднем сиденье. Ее занимал человек с большими ушами и редеющими волосами на макушке, не то чтобы лысина, скорее – предвестие начинающейся лысины. Словно читаешь карту будущего. Неужели у каждого можно найти такие вот признаки грядущих перемен? Например, догадывался ли кто-нибудь, что их старенькая соседка будет когда-нибудь смотреть на мир не ясными голубыми глазами, а словно сквозь мутную пленку? Или что человек, сидящий наискосок через проход, станет придерживать одну руку другой, чтобы она не тряслась?