Старый год - стр. 44
Велосипедисты согласно нажали на педали, и повозка, покачнувшись на откосе, покатилась вниз, к широкой асфальтовой дорожке возле самой воды.
Вельможа развернулся к пассажирам.
– Полагаю, – сказал он, – что у вас есть множество вопросов. Но отвечать на них у меня нет настроения. Вопросы буду задавать я.
Никто с ним не спорил. Велосипедисты мерно жали на педали, велосипеды скрипели. Телега тоже скрипела.
– А машин у вас нету? – спросил Егор.
– Мальчик, я же сказал, что не намерен отвечать на вопросы, – капризно сказал Дантес. Он накрутил на палец длинный светлый локон и дернул за него. Сморщился как от лимона.
– Здесь бензина нет, – сказал один из велосипедистов. Было странно услышать его, потому что лошади не должны разговаривать.
– Он куда-то девается, – сказала вторая «лошадь».
– Помолчите! – оборвал его Дантес. Теперь он запустил тонкие пальцы в бородку.
«Лошади» замолчали. Повозка скатилась на дорожку вдоль воды. И тут Егор увидел, что лодка, в которой приплывали к ним три бандита, стоит полузатопленная у самого берега. В лодке никого не было. Ее мачта наклонилась. Голова Марфуты, насаженная на мачту, чуть приоткрыла глаза, глядя на Егора.
– Ой!
Это был голос Люськи.
– Их уже примерно наказали, – сказал Дантес.
Велосипедисты прибавили оборотов, и повозка быстро покатилась по набережной.
– Ты учишься в школе? – спросил Дантес у Егора.
– В девятом классе, – ответил тот.
– Молодец. Еще год – и окончишь школу. Куда намерен поступать?
– На исторический.
– Решил стать архивной крысой? – Дантес дернул себя за бороду.
Его пальцы не знали покоя – они должны были все время за что-то дергать, куда-то залезать.
– Археологом, – ответил Егор.
Дантес задавал вопросы так, словно был гостем на родительской даче. Будто не сомневался, что Егору предстоит учиться в институте. Может быть, отпустят, подумал Егор. Как будто сидел в тюрьме.
– Ну а ты что нам скажешь? – спросил Дантес у Люськи.
– А вы в самом деле Пушкина убили? – спросила Люська.
– Убил.
– Тогда я с вами разговаривать не буду, – твердо заявила Люська.
Егор подумал: «Как странно, а я ведь его не воспринял как настоящего Дантеса. Если он убил Пушкина, значит, наказание для Дантеса было страшнее, чем смерть для Пушкина».
– Вы тоже наказаны, – сказал Егор. – Полтора века сидите в тюрьме.
– Не думаю, что это – тема для разговора, – сказал Дантес. – Тем более что я занимаю достойное положение.
Навстречу им по набережной шла девушка и катила перед собой кресло с идиотом. Голова того свешивалась набок, и из угла рта тянулась слюна. Видно, нагулялись и возвращались обратно.