Спят усталые игрушки - стр. 35
– Вы Нинель Сундукян? – спросила я в ужасе. – Нина Вагановна, поэтесса?
– Она самая, – подтвердила женщина, раздраженно смахивая со лба спутанные прядки, – именно Нина Сундукян. Кстати, я здесь живу и совершенно не понимаю, что происходит в моей квартире и отчего тут устроен праздник!
– П-п-праздник, едрена Матрена, – ожил толстый мужик, – ни фига себе удовольствие, на поминки собрались, после похорон.
– Умер-то кто? – изумилась Нина. – Но… почему у меня в квартире?
– Так тебя сегодня кремировали, – радостно пояснила Надежда, – жаль, не видела. Здорово все прошло. Платье надели бархатное, темно-синее, платочек кружевной, цветов принесли, речь сказали, а теперь, вот погляди, стол собрали, не одну тысячу истратили…
– Кто же сказал, что я умерла? – изумилась Нина.
– Лианка, – ответила Надя.
Лиана медленно помотала головой.
– Лично твой труп видела.
– Значит, не мой, – спокойно ответила Нина и расхохоталась: – Ну и морды у вас!
Лица присутствующих и впрямь слегка вытянулись.
– Не может быть, – схватилась за голову Лиана, – я же видела твое тело!
– Следовательно, не мое, – усмехнулась Нина, – зря обрадовалась.
– Так чье же? – воскликнула Лиана. – Кого мы сегодня кремировали?
Вот это вопрос!
Успокоились не сразу. Потом снова сели за стол и принялись радостно поднимать бокалы за здравие хозяйки дома. Через час присутствующие оказались пьяными в стельку. Трезвыми оставались только я и Нина.
– Просто Кафка, – вздохнула хозяйка, закуривая, – ни за что бы не поверила, если бы кто рассказал про такое! Ну Лианка, ну дура, ну что же ты мне устроила! Как теперь паспорт получать… да и доказывать придется, что я жива! Вот уж поторопилась меня похоронить…
Ее довольно полные руки нервно вздрагивали.
– Не ругайте сестру, – тихо сказала я, – она очень переживала, что толкнула вас на самоубийство.
– Фу, – гневно воскликнула Нина, – придет же такая дурь в голову!
Я молча вытащила из сумки записку и протянула женщине.
– Вы писали?
– Никогда. И почерк не мой.
– А в Доме творчества отдыхали?
Нина многозначительно улыбнулась.
– Зачем вам знать?
– Искали погибшую женщину и следы привели к писателям…
Сундукян ухмыльнулась:
– Да уж, не хочешь себе зла, не делай людям добра! Пожалела Людмилку, вот и результат.
– Кого?
– Людмилу, стоматолога.
Я непонимающе уставилась на Нину, и та мне все объяснила.
Зубы у Нины плохие с детства, вот всю жизнь и мучается. Много лет искала хорошего врача и напала на Людмилу Георгиевну Шабанову. У той – золотые руки. Ниночка стала постоянной клиенткой ее кабинета. Сначала просто ставила пломбы и штифты, затем женщины подружились, сблизились, стали вместе ходить в театры и на концерты. У Людмилы не было семьи, Нина тоже не обременена ни мужем, ни детьми. Отношения крепли.