Спасти космонавта - стр. 23
Прапор растерянно остекленел глазами. Марат, развивая успех, грудью сдвинул его в глубь прихожей, переступил через порог и продолжил вполголоса:
– Слышь, кусок[8], ты себя не забывай. А то я внушу тебе основы субординации не вербально, а чисто физически.
– Ну ты, ну ты. Чё ты? Ты кто такой вообще?
– Лейтенант Тагиров Марат Тимурович. Запиши. А то мозги пропил давно, память прихрамывает небось? Или и не было?
– Чё не было?
– Мозгов не было.
Из пьяно гудящей комнаты раздался голос Воробья:
– Ну, кто там пришёл? Вязьмин, ты там самогонкой барыжишь, что ли? Ленка, дай посмотрю, отстань.
Лёха в обнимку с хохочущей толстушкой-брюнеткой ввалился в прихожую.
– А, Маратка! Жив, слава богу. Познакомились уже? Это Петька Вязьмин, наш батальонный начальник склада. Давай, разувайся. Ленка, хватит на меня вешаться, иди место гостю организуй.
Прапорщик пробормотал что-то неуважительное и, покачиваясь, ушел вслед за брюнеткой. Марат начал сдирать плотно сидящие хромовые сапоги.
– Лёха, а что это за кадр? Что-то про продажу бормотал, про страдальцев, я не понял ничего.
– А, так он самогонкой торгует, по-местному «чамбуром». Дело запрещённое, конечно, но очень востребованное. И денежное. Видимо, спьяну забыл, что не в своей квартире, и принял тебя за покупателя. Пошли, заждались уже виновника торжества.
Народу было десятка полтора, стол уставлен разнокалиберными бутылками с мутным «чамбуром», вскрытыми консервными банками: жестяными – с колбасой и рыбой, стеклянными – с огурцами и прочими соленьями. Пьянка уже давно вошла в стадию, когда все громко говорят, но никто не слушает, поэтому Воробью пришлось постучать кулаком по стенке, чтобы привлечь внимание.
– Тихо! Господа офицеры, внимание! Представляю нашего нового комсорга, Марата. И по совместительству отныне – Дежурную Задницу батальона, ха-ха-ха! Выпьем за это!
Народ зашумел, начал чокаться разнообразной посудой – от хрустальных стопочек до железных облупленных кружек. Марата усадили на шатающуюся табуретку, брюнетка Лена выдала пиалу с самогоном, чайное блюдце вместо тарелки и вилку, потерявшую от старости пару зубцов.
Марат понюхал посуду и вздрогнул.
Начштаба Морозов опрокинул свою рюмку, крякнул и похлопал Тагирова по плечу:
– Давай, комсомол! Чего ты его нюхаешь? Глотай!
Зажмурившись и задержав дыхание, влил в себя вонючую отраву. И запоздало вспомнил, что за сутки съел только маленький кусочек хлеба. В голове зазвенело, мир приобрёл добрый вид. Майор ухмыльнулся, нагнулся к Тагирову и тихим доверительным голосом сказал:
– Это всё Воробей жмётся, ёшкин кот. Другой бы нормальной водки у монголов купил, а этот кугут всё экономит. «Чамбуром» господ офицеров травит, да ещё самым дешёвым. И консервами из пайка кормит, нет бы его Ленка толстозадая сварила чего-нибудь.