Спасти космонавта - стр. 22
Очумелый Марат перепутал дорогу и упёрся в бетонную стену, огораживающую гарнизон. Стоял и тупо улыбался, пялясь в серую потрескавшуюся поверхность, как в киноэкран.
В голове бродил её голос, память безнадёжно цеплялась за ускользающий запах – сладковатый, но не приторный, глубокий и загадочный. Ольга Андреевна совершенно не походила ни на смешливых девчонок из Свердловского пединститута, ни на разбитных шалав из Читинского камвольно-суконного комбината. Словом, в небогатом донжуановском списке вчерашнего курсанта не были никого, подобного ей.
С балкона ближней пятиэтажки кто-то пьяно проорал:
– Люська, коза драная, вернись!
Тагиров вздрогнул и вернулся в действительность. О чём он размечтался, летёха сопливый? Да и старая она, Ольга Андреевна, – лет тридцать, наверное. А то и тридцать два. И вообще! Она замужем, причём за непосредственным начальником, от так от!
Марат передёрнул плечами и двинулся к дому Лёхи Воробья.
В подъезде не было света, и Тагиров на ощупь поднимался по выщербленным ступеням. На площадке третьего этажа зажёг спичку и попытался найти нужную квартиру, но номеров на свежеокрашенных дверях не было – видимо, не успели нарисовать. Прислушался. Наверное, вот эта – оттуда доносился пьяный гул голосов и музыка.
Надавил на кнопку звонка. Ничего не произошло. Нажал посильнее – звонок всхлипнул, уронил последний гвоздик и повис на торчавшем из стены проводе.
Постучал костяшками пальцев, потом кулаком – никакой реакции. Плюнул, решил уходить и напоследок пару раз грохнул по филенке сапогом.
Дверь распахнулась, из квартиры хлынул яркий свет и шум застолья в самом разгаре. На пороге стоял невысокий прапорщик – красные пятна на продувной роже, отстегнутый галстук болтается на заколке.
– Ну, чё ломишься? Я здесь не продаю, хата не моя. Ходят, понимаешь. Страдальцы.
– Лёша Воробей здесь живёт?
– А если и здесь, тебе чё? Не успеют лейтенанта получить – уже бухать лезут. Иди, служи, салага.
Это стало последней каплей, превысившей вместительные возможности чаши маратовского терпения. Что же за день такой – все норовят унизить и указать ему на юность и неопытность? В конце концов, он не хрен из подворотни, а советский офицер, пусть и совсем новенький. Тагиров скривил презрительную улыбку и рефлекторно включил «городского барина» – на гопников этот метод всегда действовал неотразимо.
– Милостивый государь, не соблаговолите ли напомнить, когда мы с вами успели столь тесно познакомиться, что вы позволяете обращаться со мной на «ты»? Может быть, вы кучеру нашему троюродный сынок? Или мы гадили с вами на соседних огородах?