Спарта. Миф и реальность - стр. 8

Дальнейшее ограничение власти царей, в том числе и в военной сфере, стоит в непосредственной связи с усилением эфората. Эфоры к началу V в. приобретают уже такую силу, что постепенно начинают осуществлять надзор за царями в их дотоле неприкосновенной вотчине – в действующей армии. Правовой основой такого рода деятельности эфоров послужил принятый во время Греко-персидских войн новый закон (точная дата его принятия неизвестна), согласно которому царя должны были сопровождать в походе два эфора (Her. IX. 76; Xen. Hell. II. 4. 36; Lac. pol. 13. 5). При царях они исполняли роль цензоров и соглядатаев, собирающих изобличающий царей материал, с тем чтобы по окончании военной кампании донести властям о поведении своих поднадзорных. Но осуществлять прямое вмешательство в распоряжения царей, находящихся в действующей армии, эмиссары из числа эфоров еще не могли. Однако неблагоприятный отзыв эфоров мог служить основанием для судебного преследования царя-военачальника. Таким образом, если в поле царь продолжал оставаться почти абсолютным владыкой, то по возвращении домой он превращался в подотчетного «чиновника», обязанного давать отчет в своих действиях народному собранию и эфорам. Нередко после судебного разбирательства царя осуждали: приговаривали, как правило, к штрафам, иногда огромным, в исключительных же случаях – к смертной казни.

В конце V в. происходит новое изменение в схеме руководства спартанской армией, имеющее ту же направленность, что и два предыдущих. Около 418 г. принимается закон, ставящий царей как военачальников под непосредственный контроль общины (Thuc. V. 63. 4). Ограничение своей военной инициативы спровоцировали, как это часто бывало, сами спартанские цари. В 419/18 г. царь Агис II отправился в поход против старинного врага Спарты в Пелопоннесе Аргоса. Поведение Агиса под стенами Аргоса показалось спартанским властям настолько подозрительным, что они по возвращении царя домой предприняли расследование. Оказалось, что Агис по неизвестной причине, может быть, даже получив крупную взятку, вместо того чтобы дать аргосцам генеральное сражение, внезапно, ни с кем не посоветовавшись, снял свой лагерь и ушел в Спарту. В армии Агиса, вопреки правилам, находился только один эфор[11], который также, возможно, был подкуплен аргосцами. Этот поступок царя вызвал такое возмущение у сограждан, что сразу по возвращении домой он был привлечен к суду. Судьи сначала вынесли решение срыть его дом до основания, а на него самого наложить огромный штраф в сто тысяч драхм. Далее, по словам Фукидида (V. 63), когда страсти немного улеглись, Агис как-то сумел оправдаться и добился помилования. Но для самой царской власти в Спарте этот случай имел самые неприятные последствия. Хотя Агис и не был отстранен от командования, но в дальнейшем он мог принимать только такие решения, которые были предварительно обсуждены и одобрены чрезвычайной коллегией (Thuc. V. 63. 4). Фукидид в связи с этим событием упоминает о введении нового закона, лишившего военачальника права принимать самостоятельные решения (V. 63. 4: «Лакедемоняне отказались от наложения штрафа и разрушения дома царя, но приняли по этому случаю постановление, какого еще никогда не было у них: они приставили к царю десять спартиатов советниками, без согласия которых он не имел права выступать с войском из города»). Судя по отдельным примерам, это новое установление касалось не только царей, но и любых других военачальников, включая руководителей флота (Thuc. II. 85. 1; ср.: III. 69. 1)