Советский граф Алексей Толстой - стр. 10
«Дорогой Папутя.
Мамуня сейчас прочла твое письмо мне. Я думаю, что это правда, что мало можно найти хороших качеств в крестьянах, но это ведь недостаток развития. У них нет других интересов, как в праздник нарядиться и вечером побегать за девками. Например, возьми Колю Д<евятова>. О уже все-таки получил большее развитие, чем другие мальчики, но зато он и менее обращает внимание на одежду и не бегает за девками. Да эти же черты встречаются и у реалистов. Шленданье по Большой улице за барышнями есть почти то же, только у нас есть все-таки доля рыцарства, чего у крестьянских парней и в помине нету. Года три тому назад реалисты подставляли гимназисткам ножки, а крестьянские ребятишки действуют немного иначе: прямо толкают в снег: “эдак-де сподручнее”. Знаешь, папуня, по-моему, реалисты здесь ничегошеньки не читают, и не читали, и о литературных вечерах, по-моему, и думать нечего. <…>
Ты верно сказал, что меня будут сторониться, я ни с кем не дружен, может быть, подружусь с Пушкиными. Я думаю, что у меня такой характер дурной или у реалистов, не знай. Благодарю тебя, папуня, за письмецо. Целую тебя, дорогой папутя.
Твой Леля».
25 января 1898 года А. А. Бостром написал пасынку:
«Лелюся, дорогой.
Как рад я, что вы весело провели вечерок с мамой у Пушкиных, как ты мне пишешь. Я уверен, что это будет хорошее знакомство и для тебя и для мамы. А то мамуня, бедненькая, все одна оставалась, когда ты уходил веселиться.
А я, Лешуня, радуюсь, что у меня оказывается лошадь, на которой ты, вероятно, с наслаждением покатаешься летом верхом. Это Сызранский серый. Просто представить себе трудно, как он преображается под верхом. Глаза горят, пляшет, а пустишь рысью, просто рысак. <…>
Будет о лошадях. Надо сначала перейти в пятый класс, да перейти постараться без экзамена. Вот тогда каникулы будут веселые.
Старайся, дружочек. И для каникул старайся, и еще больше для жизни. Кроме знаний, у тебя не будет ничего для борьбы за существование. Помощи ниоткуда. Напротив все будут вредить нам с тобой за то, что мы не совсем заурядные люди. Учись, пока я за тебя тружусь, а если что со мной сделается, тебе и учиться-то будет не на что. Я не боюсь тебе это писать. Вспоминай об этом и прибавляй энергии для себя и для мамы.
До свиданья, дорогой мой Лелюша.
Целую крепко».
Много лет спустя, в конце 1942 года, в автобиографическом очерке «Мой путь» А. Н. Толстой так написал об отношениях матери и отчима:
«Моя мать, уходя, оставила троих маленьких детей – Александра, Мстислава и дочь Елизавету. Уходила она на тяжелую жизнь – приходилось порывать все связи не только в том дворянском обществе, которое ее окружало, но и семейные. Уход от мужа был преступлением, падением: она из порядочной женщины становилась в глазах общества – женщиной неприличного поведения. Так на это смотрели все, включая ее отца Леонтия Борисовича Тургенева и мать Екатерину Александровну.