Совесть – имя собственное - стр. 25

Зато они все люди наши. Близкие нам по духу.

И что самое главное, люди думающие и высокодуховные.

А за «духовность» мы любого удавим.

Но духовность – это только личное дело. Как гигиена. Это между тобой и Господом.

А с людьми надо жить по-людски. То есть не мешать им. И уж, во всяком случае, не убивать.

Но нас так воспитали, что симпатии и антипатии мы испытываем по внешним или идеологическим признакам, упуская, порой, главное и определяющее.

Для нас духовно или идеологически близкий преступник дороже чужого человека, который не верит в наши глупости и идеалы.

С такой кашей в голове мы жили, живём и, наверное, ещё долго будем жить.

Причём вся страна без исключений. Такими нас вырастили.

Многие радовались 11 сентября 2001года. В Америке погибло три тысячи. А уж не горевал почти никто. Чужие.

Зато жалели Милошевича. Свой. И не важно, что он там сделал. Никому не интересно. Свой!

….Фундаментные блоки из жидкого бетона оставляют в яме, накрывают и всю ночь обдают горячим паром.

Утром они готовы. Но пока их краном не погрузили в вагон, они находятся в яме и остывают. Лежать на них зимой в 20- Градусный мороз одно удовольствие.

А, если в компании есть хороший и умный рассказчик, то это ещё дополнительная радость.

Лучшего рассказчика и собеседника чем Павел Петрович Пучков встретить в лагере трудно. В вольной жизни тоже. Да я и не встретил.

Капитан первого ранга, фронтовик – орденоносец, кандидат наук, ракетчик, историк. Кладезь знаний, мудрости и юмора. Доброжелательная и светлая личность. Это от него я узнал правду о процессах 37 года. Это он рассказал мне горькую и героическую правду о войне, потому что сам провоевал от начала и до конца. А как он рассказывал произведения Зощенко и Аверченко.

И вообще на жизнь он смотрел открыто и честно.

Правда, он носил в лагере красную повязку.

Но человеку его возраста, биографии и положения это было простительно, тем более, что это было ради проформы, и никому ничего плохого он не делал. Наоборот, в любом вопросе он готов был немедленно помочь и поддержать.

Друзья на воле боролись за его освобождение, и он со дня на день ждал об этом известий.

Была, правда, одна закавыка в отношении Павла Петровича, но верилось в это с трудом, потому что, наше воспитание и обучение предполагало увидеть несколько другую личность, соответствующую этой закавыке.

Я уже неоднократно писал, что в лагере не принято расспрашивать человека о том, за что он сидит.

Во-первых, это не твоё дело. Может человек в «несознанке», а тебя подослали.

Во-вторых, менты часто карманникам (которых поймать с поличным очень трудно) подсовывают бабу, а потом сажают за половые преступления.