Сотворение мифа - стр. 51

, «аки основанию истории российской», как сказано в отчёте о деятельности Академии от 27 августа 1727 года. В статье «О Кавказской стене» он собирает разнообразные свидетельства, в том числе арабские, о строительстве древних укреплений Дербента, остатки которых русская армия обнаружила во время Персидского похода Петра I (1722).

Но все эти изыскания относятся не столько к истории России, сколько к истории российского пространства.

Году в 1732-м Байер, наконец, знакомится с текстом «Повести временных лет» в переводе Иоганна Вернера Пауса (Паузе), одного из плодовитых работников русского Просвещения начала XVIII века. Свои обширные познания в различных науках этот уроженец Тюрингии получил, обучаясь в Йенском и Галльском университетах. В Россию он приехал в 1702 году со степенью магистра философии и с изрядными познаниями в латинском, немецком, греческом, еврейском языках, а также в географии, истории, физике, логике, риторике и музыке. Природный филологический талант помог Паусу овладеть и русским языком, причём с такой основательностью, которая позволила ему подготовить к печати русскую грамматику, словари русского и церковнославянского языков, внести важные новшества в русское стихосложение26 и стать автором первого русского сонета27.

Будучи приверженцем пиетизма28, Паус видел свою миссию в «учении детей наукам и языкам». Он побывал и заведующим Московской гимназией, и воспитателем в домах русских вельмож. В 1709 году, с ведома Петра I, учёному немцу доверили обучать царевича Алексея истории и географии. Находясь в этой должности, Паус и сам занялся историческими экзерсисами: разрабатывал русскую хронологию и в соответствии с ней составлял списки и родословия князей и бояр. Попутно царь не раз поручал Паусу перевести «не высокими словами, но простым русским языком» издаваемые в Европе «полезные книги».

При создании Академии наук Паус был приглашён на должность переводчика, каковых полагалось иметь по одному на каждый академический класс. Русская старина по-прежнему вызывала у него живейший интерес. «Я – разыскатель источников, составитель и истолкователь русской истории», – однажды скажет он о себе.

В 1731 году в руки Пауса попадает список Радзивиловской летописи, выполненный для Петра I и после его смерти переданный в библиотеку Академии. Опытный глаз филолога-слависта сразу видит исключительную ценность рукописи. Паус берётся за перевод летописи на латинский и немецкий языки и составление комментариев. К сожалению, он сразу допускает серьёзный промах. Радзивиловский летописный список носит название: ««Сия книга летописец. Повесть временных лет черноризца Феодосьева монастыря Печерского». Паус при переводе счёл черноризца Феодосьева (то есть Киево-Печерского) монастыря за самого основателя обители – преподобного Феодосия Печерского, который таким образом превратился у него в автора летописи: «Летописец Феодосия черноризца Печерского монастыря». С его лёгкой руки эта ошибка укоренится в трудах российских и зарубежных историков XVIII века.