Размер шрифта
-
+
Сообщение - стр. 14
сквозит в словах непропеченных:
я царь, я раб, простуженный зверек,
допустим, брошенный волчонок.
Не знает хлеба волк, не ведает зимы
метельный мотылек. Душа, ты легче гелия.
А мельница скрипит, и печь дымит, и мы
поем осеннее веселье.
«…и атом нам на лекциях забытых…»
…и атом нам на лекциях забытых
показывали: вкруг его ядра
вращались электроны на орбитах
из проволочек. Ночь была щедра
на звезды дикие, на синие чернила,
табачный дым и соль девичьих слёз.
Что минует, то станет мило?
Нет, то – поэзия, а я всерьёз.
Вот вымокший балкон. Вот клен багроволистый.
Юдоль беспамятства и тьмы.
Но занавес небес – глухой и волокнистый
асбест – вдруг рвется там, где мы
забыв от счастья самые простые
слова и времени берцовый хруст,
застыли на краю пылающей пустыни,
не размыкая грешных уст.
«одно белковое тело пришло к другому…»
одно белковое тело пришло к другому
на первом спортивное на втором зеленый халат
первое тело честную песенку спело
а второе вдруг подхватило но невпопад
второе тело кололо первое полой иголкой
забирало кровь на анализ желчь и мочу
потом любовалось его алой футболкой
махнемся не глядя? а то (смеясь) залечу
ты, попросило первое тело, выписал мне бы
психотропного чтобы шуршать веселей
и, заглядываясь на ассирийское небо
видеть сирые очертания молью траченных кораблей
а то у меня депрессия и над головою я различаю
только сгустившийся водяной пар,
сернокислые капли да хлопья спитого чая
глупости повествует второе ты еще не так стар
чтобы терять дарёную связь с потусторонним
миром (хотя его, несомненно, и нет)
и вообще, хрипит, когда мы родных хороним
им на смену приходит не ветер, а черный свет
«Я видал в присмиревшей Грузии, как кепкой-аэродромом…»
Я видал в присмиревшей Грузии, как кепкой-аэродромом
щеголял кинто,
я гулял с мокрощелкой по улице Бродского под советским
дождем, сухим,
как ночное кьянти в оплетенной соломой бутыли. Сказано:
если кто
будет тайно крещен домработницей и получит имя
Осоавиахим,
то судьба ему в просмоленной корзинке плыть
по Москва-реке,
на фокстротной волне крепдешиновой покачиваясь, пока
не покажется берег Америки, не пролетят на воздушных
шарах комарики,
пока не застрянет кораблик беспарусный в зарослях
тростника,
мыслящего папируса, в который стреляет из лука, не целясь,
загулявший Озирис, празднуя воскрешение, но нагоняя
страх
на обитателей влажных прибрежных мест, где ливийская
felis
учит своих котят охотиться на мальков гимнарха и серых
болотных птах.
«бродят вокруг Байкала с цветными ленточками буряты…»
бродят вокруг Байкала с цветными ленточками буряты
серебряные браслеты носят пьют водку о Будде не говоря
Страница 14