Размер шрифта
-
+
Сообщение - стр. 15
я любуюсь светлой водой я озяб и думаю зря ты
упрекаешь меня в скудости словаря
всякий, кто был любим знает как труден выбор
между черным белым и алым со временем всё тебе
расскажу ибо слова подобны глубоководным рыбам
вытащенным на поверхность с железным крючком в губе
зря полагаю бунтуют те кто еще не вырвался на свободу
знали б они как другие пьют йод и без улыбки отходят от
берега пробуя на разрыв ледяную озерную воду
хороша говорят солоновата но и это пройдет
«Тише вод, ниже трав колыбельная, сквознячок с голубых высот…»
Тише вод, ниже трав колыбельная, сквознячок с голубых высот,
бедный голос, поющий «ель моя, ель» с бороздок пластинки
под
антикварной иглой из окиси алюминия. Не смотри
на тычинки в приемном лотосе и родной мимозе: внутри
чудо-яблочка – горе-семечко, и от станции до сельпо
заспешит золотое времечко по наклонной плоскости, по
незабвенной дорожке узенькой, мимо клуба и овощной
базы, чтобы подземной музыкой, ахнув, вдруг очнуться в иной,
незнакомой области. Кто мы, те, что ушли, не простившись?
По ком
телефон звонит в пыльной комнате, надрывается телефон?
«Когда бы, предположим, я умел…»
Когда бы, предположим, я умел
варить стекло, то обожженный мел
с древесным пеплом и дробленым кварцем
в котел черночугунный поместил,
и пережил любовь, и стал бы старцем,
и многое бы господу простил.
Когда б умел я, скажем, растирать
яд скорпиона с корнем мандрагоры,
с драконьей чешуей, добавив пять
частей крысиной печени, и сорок
частей полыни – молча без тебя
я жил бы, о грядущем не скорбя.
Сколь многие, как знает госкомстат,
потомство незлопамятно растят,
владея смыслом сна, но ни ремесел,
ни колдовства не ведая. Оно
и славно. Пляска осеней и вёсен —
цветное, безвоздушное вино —
то буйствует, то близится к развязке,
покуда ночь рассказывает сказки
двум кукушатам в заячьей норе
об Африке, где всякий ястреб – чудо,
о том, что время – гусеница Будды,
и тьме, своей покойнице-сестре.
Посвящение мальчику Теодору
1.
один как перст неявно мне осталось
птиц тешить корки хлебные кроша
опять на пятки наступает старость
но верую обучится душа
лиловая звенеть и удивляться
в пивном das Leben винной ли la vie
без працы не бывает кололацы
и уголек не тлеет без любви
2.
светают облачные арки
дождем умытый дышит парк
почтовым клеем пахнут марки
и беззащитный аардварк
как бы гроза в начале мая
могуч и тверд но не жесток
спешит по полю, воздымая
тапировидный хоботок
и обращаясь взором к высям
небесным чествует творца
как голос крови независим
как тайна женского лица
а я простейший папарацци
люблю и свет и перегной
чтоб воссиявши затеряться
в земле эстонии родной
Страница 15