Сонька. Конец легенды - стр. 22
– Петр, можно без истерики? Отдай грязный костюм прачке, надень новый, и все вопросы сняты!
– Не сняты! Вопросы только начинаются! Сегодня они швырялись яйцами, а завтра возьмут оружие и всех перестреляют к чертям собачьим! Меня, тебя – всех! Думаешь, тебя они пожалеют? – Старший брат быстро оглянулся, почему-то полушепотом поинтересовался: – Ты ведь сочувствуешь этой мрази?
– По крайней мере, не устраиваю сцен, – с усмешкой ответил младший.
– Нет, сочувствуешь. Жалеешь и сострадаешь. И я догадываюсь, на кого ты транжиришь наши кровные деньги.
Костя пожал плечами, усмехнулся:
– Транжирю в основном на женщин.
– Врешь! Врешь нагло и беспардонно! Я ведь догадываюсь. Подозреваю! И кое-что замечаю.
– Ты шпионишь за мной?
– Пока что наблюдаю! Но не приведи господь, чтоб о моих догадках узнал кто-то из посторонних! Не приведи господь! Тогда всему конец – и чести, и фамилии, и жизни.
– По-моему, ты сошел с ума. Прости, у меня дела.
Младший хотел обойти его, но Петр резко перехватил за руку.
– Мне! Как родному брату! Это останется между нами. Пока не поздно. А еще не поздно! Где ты бываешь? С кем встречаешься? Я видел тебя не один раз с людьми не нашего круга! Зачем читаешь дурные книжки? Куда с банковских счетов уходят деньги! Кому? Для чего?
Константин смотрел на него, как на окончательно сошедшего с ума.
– Ты в бреду, Петр! Ты хоть сам понимаешь смысл своих слов?
– Прекрасно понимаю. Великолепно! Ну скажи. Признайся! Ты финансируешь революционную сволочь? Эту чернь, этих прохвостов? Эсеров-бомбистов, другую мерзость? Ты решил пойти против Богом избранной власти?
– Можно отвечу по порядку?
– Изволь. Только как брат брату. Честно.
– Именно. Первое – никакую «сволочь» я не финансирую, и вся эта чушь не более чем фантазия твоего больного мозга!
– Я чувствую, Костя. Я слишком люблю тебя, чтобы не догадываться. Я ведь в свое время также увлекался бунтом, протестом, сборищами. Но прошло. Прошло, к счастью.
– Не перебивать! Второе. Если бы я даже решился финансировать революционную мерзость, это не твоего ума дело, брат! Я вырос уже из купальных трусов, чтобы давать кому-либо отчет о своих действиях! У меня свои деньги, своя жизнь, свои принципы!
– Принципы пусть! Черт с ними, если тронулся умом. Но деньги! Это деньги нашего отца!
– Это деньги наши с тобой, брат, разделенные поровну! А папеньке – благодарность, и земля ему пухом!
Константин снова решил уйти, и Петр вновь задержал его:
– Одумайся, остановись! Пострадаешь не только сам, но заодно погубишь меня!
– Ты располагаешь фактами?
– Мне намекнули.