Солнце в ежевичнике - стр. 41
Возиться с Полин, приучать её к горшку и подтирать слюни было скучно и неинтересно, и Кимберли это быстро надоело. Ей больше нравилось читать книжки про любовь. Кимберли глотала их, как пилюли, а наглотавшись до одури, садилась у окна и принималась рыскать глазами по улице, высматривая молодых людей. Поначалу Полин ей мешала, капризничала и всюду лезла, и Кимберли мучилась с ней, пока не догадалась привязывать за ногу к решетчатому бортику кроватки. Но погорела она не на своих воспитательных находках.
Кимберли подвёл Шодерло де Лакло. Козни развратной французской парочки, главным развлечением которой было губить репутации великосветских дам, вскружили ей голову. Она прониклась духом интриг и даже возомнила себя героиней «Опасных связей». До тошноты безупречная леди Тиндэйл вполне подходила на роль её первой жертвы. Кимберли написала ей письмо от имени любовника, отнесла на почту и домой вернулась с такой коварной миной, что будь леди Тиндэйл хоть чуточку проницательней, то непременно заподозрила бы неладное.
Кимберли затаилась и стала выжидать. Меха её таланта должны были раздуть грандиозный скандал. Получив письмо, леди Тиндэйл, готовящаяся в третий раз стать матерью, была скорее удивлена, нежели напугана. Оно выдавало житейскую неопытность автора, низкую оценку по грамматике и чрезмерное увлечение любовными романами и вместо предполагаемых ссор вызвало в семье лишь недоумение. Господа долго размышляли, что бы это значило. Кимберли же вошла в раж и стала сочинять по три послания в неделю. Она макала перо в чернильницу, злорадно высунув кончик языка, и представляла, как будет смешно, когда старый лорд обвинит жену в супружеской неверности, и на неё обрушится лавина общественного осуждения и позора. Та же не могла понять, в чём дело, пока очередной черновик не был забыт Кимберли в кармане передника и обнаружен прачкой.
Литературные мистификации не довели Кимберли до добра – её рассчитали. Леди Тиндэйл и тут проявила великодушие. Когда первая волна гнева схлынула, она взяла себя в руки и скрепя сердце написала рекомендательное письмо, сухое и немногословное, но всё же дающее глупой девчонке второй шанс.
Прошло двадцать лет после выпуска, и подопечные миссис Рэкхем превратились в матерей почтенных семейств, но сама она этого не увидела, поскольку давно упокоилась на погосте тихого ухоженного кладбища Вайтгейт. Среди нарядных учениц гимназии Сент-Элизабет не было и дочери Кимберли Дженкинсон, а появись она сама в родном приходе, едва ли кто-то из бывших одноклассниц узнал бы её, так сильно она изменилась. Некогда шикарные волосы поблёкли, взгляд утратил бриллиантовый блеск, а на впалых, раньше времени увядших щеках горели зловещие алые пятна – предвестники чахотки.