Сочинения. Том I. Трактат «Личность и проступки». Пьесы. Статьи о театре - стр. 45

Это опытное отношение, быть может, принесет извне целый ряд тех познавательных открытий, которых не даст опыт со стороны собственно субъекта. Открытия эти будут отличаться в зависимости от степени близости и способа включенности в опыт другого человека, то есть в опыт чужого «я». Всё это, однако, не может заслонить принципиальной несоизмеримости того одного-единственного опыта, каким является опыт человека, который есть я сам, если его сопоставить с любым другим опытом человека.

Испытание себя самого не перестает, однако, быть опытом человека и не выходит за границы опыта, присущего всем людям, да и просто человеку. Происходит это, безусловно, вследствие участия в актах опыта человека его разума. Трудно сказать, как и какую стабилизацию могут обеспечить в сфере объекта опыта сами чувства, ибо ни один человек не может, руководствуясь личным человеческим опытом, знать, как выглядит и до каких границ простирается чисто чувственный опыт, который свойствен животным. Ведь какая-то стабилизация происходит и тут, но это, скорее, стабилизация посредством особей (то есть посредством индивидов), в которых сосредоточиваются подобные наборы чувственных признаков (в этом смысле, например, собака или лошадь отличают «своего» хозяина от «чужого»).

Стабилизация же опытных объектов, присущая человеческому опыту, принципиально иная: она осуществляется через умственные разграничения и классификации. Силою этой именно стабилизации опыт своего «я» со стороны собственного субъекта удерживается в границах опыта «человека», что, в свою очередь, позволяет этим разным видам опыта накладываться друг на друга.

Такая интерференция опыта, будучи следствием «качественной» [gatunkowa] стабилизации объекта, определяет, в свою очередь, базу формирования знания о человеке на основе того, что представляет собой как опыт человека, который является мною, так и опыт всякого другого человека, который мною не является. Следует заметить, что сама стабилизация опытного объекта посредством разума еще не служит никаким аргументом в пользу познавательного априоризма, а является лишь аргументом в пользу неизбежного участия во всем человеческом познании умственных и интеллектуальных начал формирования опытных актов – тех самых непосредственно познавательных соприкосновений с объективной действительностью.

Именно им мы и обязаны принципиальной самотождественностью опытного объекта человека в обоих этих случаях: тогда, когда субъект этого опыта отождествляется с объектом, и когда от него отличается.