Смутьян - стр. 3
В начале нового года, когда на четвертом курсе объявили набор на спецкурсы, на истфак пришел новый преподаватель Василёв, ершистый усатый мужик с лицом казацкого типа. Он был не похож на других профессоров и доцентов. В нем не было академического лоска, как в Колбасникове, но рассказывал о своем предмете он с таким увлечением, что поневоле заражал им слушателей.
Темой спецкурса Василёва была польско-литовская интервенция начала XVII в. и её последствия для Вологодского края. Петров слушал лекции не просто с увлечением, он ловил каждое слово, ведь Василёв открыл для него новый мир, связал все эти многочисленные сведения о жизни и быте отдельных людей в четкую схему взаимодействия населения с властью в условиях нестабильности и суровых испытаний. Некоторые вопросы, связанные с денежным обращением, стали для студента понятнее.
Одна из центральных тем спецкурса посвящалась «Вологодскому разорению», нападению на Вологду в сентябре 1612 г. отряда поляков, которые три дня грабили город, уничтожив большую его часть. Петров с удивлением узнал, что в этом войске поляки и союзные с ними литовцы составляли незначительную часть. Остальные были представлены черкасами, т. е. казаками из южных городков, в основном, запорожцами и русскими «ворами», так называли в XVII в. всех, кто вышел с грабежом на большую дорогу, а не только похитителей чужого имущества, как сейчас.
Почему же Вологда, один из крупных и важнейших городов Московского государства оказалась беззащитна перед бандой интернациональных головорезов? Причин было несколько. Но все они вертелись вокруг одной фразы из первоисточника, опубликованной еще в середине XIX в.: «…все, господа, делалось хмелем? Пропили город Вологду воеводы».
Дипломная работа Петрова была посвящена кладам, оставшимся в земле севера Московского государства после «польско-литовского разорения». В музеях области отложилось несколько находок этого периода. Время их захоронений совпадало с польским нашествием и грабежом. Составы кладов и спрятанные суммы говорили о размерах торговли и благосостоянии жителей, потерявших свое имущество.
Особый интерес представляло сообщение о находке клада, укрытого в Вологде в 1612 г. во время того самого «вологодского разорения». В кладе находилась огромная по тем временам сумма, около 500 рублей. Обычному человеку такие деньги не снились. Петров дал волю фантазии. Это могла быть купеческая казна или деньги самого воеводы, сгинувшего во время погрома, а могли быть и сбережения кабацкого головы, нажитые «на кружечном деле», и скорее всего, утаенные вопреки «целованию» от казны. Круг богатеев, способных иметь такую сумму, в городе был ограничен, можно по именам перечесть.