Смерть на голубятне или Дым без огня - стр. 31
– Если бодрым шагом, то минут за двадцать дойдем, – рассказал доктор, ловко оперся тростью в середину лужи и перемахнул ее. Оценив размер водного препятствия, Иван Никитич предпочел обойти его по краю.
– Так не лучше ли будет найти извозчика? – засомневался он, чувствуя, как от быстрой ходьбы дыхание уже начинает сбиваться.
– Ну уж нет! Никаких извозчиков! – категорически отказал Самойлов. – Не вижу повода отменять прогулку на свежем воздухе. Мы оба в добром здравии, на небе – ни облачка, так что вперед!
Ивану Никитичу ничего не оставалось, как поспешить вслед за доктором. Скоро они приноровились к шагу друг друга, и к тому времени, как вышли за город, Купря начал даже получать удовольствие от прогулки. Мимо проплывали убранные поля, перемежающиеся небольшими полосами приятных глазу лесочков с уже пробивающимися в листве золотыми всполохами. Иван Никитич еще ни разу не ходил этой дорогой.
Глава 5,
в которой герои наносят визит в дом купчихи
Усадьба Добытковых стояла на манер дворянского дома в стороне от дороги в конце прямой, засаженной дубами аллеи. Доктор, подтверждая первое впечатление, рассказал, что покойный купец первой гильдии Добытков, действительно, выкупил участок со сгоревшей когда-то дворянской усадьбой. На старом фундаменте поставили новый дом в два этажа с просторной верандой, смотревшей на гладь Длинного озера.
Дверь открыла горничная, всплеснула руками, засуетилась:
– Ой, доктор! Лев Аркадьевич! Как же хорошо, что вы пришли! Мы ведь как раз хотели посылать за вами!
– И кто же у нас занемог? – бодро спросил Самойлов, и услышав, что его услуги потребовались Марье Архиповне, лукаво сверкнул стеклами очков на Ивана Никитича. К кому, как не к ней, его могли здесь пригласить?
Прошли в гостиную, где глазам вновь прибывших открылась картина, словно бы нарочно выстроенная для того, чтобы моментально вызывать сочувствие. На диване полулежала на высоких шелковых подушках дородная дама в дорогом теплом халате и старомодном кружевном чепце. Ее лицо покраснело от слез и выражало что-то среднее между недоумением и страданием. На низкой скамеечке подле нее помещалась молодая встревоженная барышня, которая в одной руке держала стакан с водой, а в другой веер, которым обмахивала заболевшую. Было в гостиной и третье лицо: седой, невысокий, но крепко сбитый господин в скромном сюртуке. Он стоял по другую сторону дивана и держал в руках графин с водой, которой отпаивали страдающую хозяйку.
– Доктор! Доктор! – больная протянула руки к Самойлову так, словно он был ее последней надеждой.