Сломанное сердце - стр. 48
Я, конечно, её впускаю, но сама про себя удивляюсь – что ей вдруг понадобилось?
В руках у нее какие-то бумажки в целлофановом пакете, но она их не достает, просто держит.
– Лерочка, простите, ради бога, мне так неудобно вас тревожить… простите… – рассыпается она в извинениях. И я вижу, что ей на самом деле неловко и эти реверансы могут длиться ещё долго, поэтому перебиваю:
– Всё нормально, Зоя Ивановна. Что вы хотели?
Но ей очень трудно подобрать слова и вообще с чего-то начать, и она еще минут пять ходит вокруг да около.
– Вы, может, не знаете, не застали… моего мужа покойного… Виктора Андреевича… царствие ему небесное… чудесный был человек…
– Эм… не помню. Извините.
– Да. Витя умер до того, как вы, Лерочка, купили эту квартиру. Пятнадцать лет уж прошло, как его не стало. Умирал тяжело… болел долго… я за ним до последнего ходила…
– Мне жаль, – говорю то, что полагается в такие моменты, но никак не могу понять, зачем она мне это рассказывает. И только из уважения к возрасту продолжаю слушать.
– У Витюши от первого брака осталось двое детей. Сын и дочь. Юра и Валентина. Когда мы поженились, они уже взрослые были. Жили отдельно. Когда Витюша заболел, Юра навещал. Ну и всегда помогал с лекарствами, с деньгами. А Валя только звонила иногда. Я всё ей говорила, чтобы зашла, проведала отца. А ей всё некогда. Она торговала на рынке с утра до вечера.
Я киваю, а сама думаю: завтра столько дел, еще и лекция в универе…
– Квартиру мы приватизировали еще давно. На двоих. Поровну. А когда Витя умер, он оставил завещание.
Доходит очередь до бумажек. Сильно волнуясь, она достает трясущимися руками из пакета документ.
– Вот, видите. Свою часть квартиры Витя завещал мне и своим детям. Получается, у меня шесть восьмых и у Юры с Валей – по одной восьмой.
– Угу, – устало киваю я.
– Но он им сказал сразу: пока Зоя жива, чтоб никакой дележки. Дайте ей дожить спокойно. Потом уж начинайте делить. Юра следил за волей отца. А недавно он уехал за границу жить. И сразу же ко мне пришла Валя с каким-то парнем. Таким наглым… в ботинках прошел в комнату… осмотрел всё… курил… Сказал: «Тихо, бабка».
– Что они хотели?
– Валя хочет два миллиона…
– За свою долю?
– Да, – кивает соседка.
– Ну, в принципе, имеет право, – пожимаю я плечами. – В завещании ведь это условие не оговорено, только на словах ваш муж просил подождать, верно? Поэтому по закону она вправе претендовать на свою долю, если не договоритесь. Однако сумма внушает сомнение. Откуда она взяла два миллиона? С потолка?
Старушка смотрит на меня слезящимися глазами и часто моргает.