Слезы русалки - стр. 37
— А я повторяю, что запрещаю! — Петр Сергеевич грозно поднялся с места, но ноги не удержали его.
Саша поспешил поднимать отца. Он обижался на него в детстве, но, повзрослев, многое понял. Теперь ему казалось, что он любит Петра Сергеевича. По крайней мере сейчас Саша был напуган и неравнодушен.
— Хорошо-хорошо. — Саша обнимал отца как ребёнка. — Я помогу тебе, держись. Ради Бога, не нервничай так больше. Прости меня. Я сделаю так, как ты хочешь. Ну, а ты настраивайся жить долго. Клади руку мне на плечо, вот молодец.
Этой ночью Вера с Сашей претворялись, что спят беспробудным сном, но оба не сомкнули глаз до утра.
Бренное тело тяжело оседает,
Взлетает последний вздох.
Дыханье предательски покидает,
Время подводит итог.
Жутко так это, но неизбежно,
Мрачность и свет слились.
А мир заживет без тебя по-прежнему.
Не веришь? Да сам убедись!
Не стоит на мир обижаться, что весел,
Ведь он знает главную тайну:
Что каждая черточка в мире чудесна,
Ничто не бывает случайно.
Останешься ты в своих школьных тетрадках,
В фирменном вкусном рецепте.
Останешься в памяти болью ты сладкой,
И горькой, и грустной, и светлой.
Глава 6
Саша нечасто ходил в церковь, поэтому все показалось ему в храме мистическим и необычным. Иконы смотрели на него строго и непреклонно, свечи тревожно вздрагивали, чуя его шаги.
Он сам толком не понял, готов ли рассказать свои тайны отцу Андрею. Также он не мог объяснить себе, зачем он в принципе сюда пришёл. Ясно одно: ноги сами повели Сашу в храм, где он провёл юность. Сейчас уже не верилось, что в юности он пел в церковном хоре. Во многое уже не верилось, и ничего нельзя с этим поделать. Такова взрослая жизнь.
Саша смотрел на красивое убранство церкви, особенно на иконы. Его внимание привлекло изображение Богородицы с младенцем Христом. Строгое чистое лицо Божьей Матери без тени самомнения и кокетства Саша находил достойным восхищения, даже скорбные следы перенесённых страданий придавали чертам красоту и величие. Как Она не похожа и похожа на всех женщин одновременно! Почему-то, глядя на сильную в своей женственной хрупкости Деву Марию, Саша вспомнил о Лидии.
Такая вспышка памяти не показалась ему богохульной. Саша считал Лидию особенной женщиной, которая стояла выше прочих представительниц ее пола. Также как Божья Матерь стоит выше ангелов в Небесном Царстве.
Саша никогда особо не тосковал по Лидии, она была в нем, и ее по-прежнему было слишком много. Сейчас, когда он вернулся домой, Лидии стало ещё больше. Она была в штормящем море, в свежем воздухе, в величии гор. Она пахла так, как пахнет морской бриз, а память запахов, как известно, долгая.