Слезы русалки - стр. 39
Саша загляделся на музыкальные темно-синие волны. Море успокоилось и отдыхало. И Лидия, как всегда, повторяла настроение воды.
Она сидела на огромном валуне, обхватив колени, и выглядела совсем девочкой. Лицо — задумчивое и мечтательное, она была в одном из своих миров. Саша вздохнул с горечью и разочарованием. Ему не было места в ее мирах, она никогда не рассказывала, каково там. Так же жутко и сюрреалистично, как в его собственной голове? Или же мир Лидии — это райский остров, где властвуют красивые тропические птицы? Или же тихий водопад, вечной песней которого является журчание воды, сравнимое по усладе для слуха только с тишиной?
Саша часами мог гадать, что творится в голове Лидии. Он не был уверен, что хочет когда-либо разгадать ее.
Да, они с Лидией сидели возле ее могилы и говорили о мечтах, которые частично сбылись.
Ветер танцевал в волосах Лидии, Саше казалось, что он мог смотреть на это безумие вечно. Она же любовалась морем.
— Скажи, дорогой, у тебя есть мечта? — Лидия собрала волосы в руку и посмотрела на него своими чистыми глазами, в которых он впервые узрел Бога.
Ты. Обладать тобой.
Именно это он хотел произнести, но что-то в тогдашнем море указало ему, что говорить так в данный момент избито и пошло. Он ответил:
— Да, я мечтаю стать великим художником.
— Как мило. А я мечтаю о бессмертии.
Саше показалось, что море заштормило, когда она это произнесла. Огромная волна едва не унесла Лидию с валуна. Возразило море или выразило одобрение?
— Твоя мечта реальна, в отличие от моей, — продолжала Лидия, словно не заметила буйства волны, море не пугало ее ни при каких обстоятельствах. — Ты способный художник, если постараешься, то прославишься. Начни писать обнаженных женщин, мой тебе совет. Едва ли твои морские пейзажи кого-то удивят, век Айвазовского прошёл. А разврат будет в моде всегда, просто поверь.
Сашу это позабавило.
— Я бы мог нарисовать обнаженную тебя, мы бы прославились в веках, — облизнулся он, вообразив это.
— Как в «Титанике»?
— Типа того.
— Так ты в самом деле напишешь мой портрет?
— Ну, это не так просто, это ж не один час. Нас могут увидеть.
— Ну и пусть видят. Что с того?
— Ты будешь голая, нас поймут неправильно.
— Какой же ты дурень! Иногда это становится совершенно невыносимым. Ты можешь хоть иногда думать о чем-то другом? Я прошу тебя написать обычный портрет. Самый целомудренный. Может быть, тебе удаться обессмертить нас. Я верю в тебя, Саша.
Он отвёл взгляд, потому что сам в себя не верил. Он не сможет написать портрет Лидии — Саша это чувствовал, как ни горько такое осознавать, но ничего не поделаешь. То ли потому, что она слишком прекрасна и ему не под силу передать совершенство ее образа. А может, оттого что он так сильно любит и не сможет подойти к работе профессионально.