Слёзы Осени - стр. 21
– С-с-сестренка, я т-т-тебя не…
Уна и не помнит, когда последний раз слышала Людвига не заикающимся. Она терпеть не могла ждать, пока он договорит предложение.
– Что такое, Людвиг? Не видишь, я занята?
– Я н-н-ненадолго. Хотел у-у-узнать, как тебе ди-ди…
– Дилижанс?
Людвиг быстро закивал и достал стержень с куском бумаги.
– Хороший, Лю, но уж больно громкий и вонючий.
– Г-г-громкий и в-в-вонючий… – пробормотал он себе под нос, записывая в блокнот. – Еще?
– Ну если куча прикованных взглядов к ней, смущающих меня, можно тоже отнести к недостаткам, то это, пожалуй, все.
Людвиг быстро улыбнулся и черкнул пару линий на пергаменте, параллельно бормоча.
– С-с-спасибо, Уна.
– Ага, – безразлично сказала она и распутала узелок, завязавшийся на нитке. Она провозилась с ним около минуты, уже думая, что братец ушел, но вдруг краем глаза увидела, как он подошел к ней.
– Ты в п-п-порядке, сестренка?
– Людвиг, ты не видишь, что я тут… – рассердилась она, в очередной раз сделав неверный стежок.
Людвиг еле заметно дернулся, и Уна вдруг поняла, как грубо с ним обошлась.
– Прости меня, братец. – Она взяла его руку. – Просто… плохой день, только и всего.
Он улыбнулся, тихонечко сжал ее руку и хотел было что-то сказать, но заметил в дверях отца. Тот откашлялся, давая знать о своем появлении.
Уна помнила отца, когда тот еще был мускулистым и подтянутым воином. Теперь же его тело больше напоминало бочонок. Казалось, каждую ступень он преодолевал лишь спустя долгие минуты одышки. Вот и сейчас, судя по его красному лицу, добираться до ее покоев ему было крайне трудно.
– Людвиг, оставь нас, – велел он, тяжело выдохнув.
– Да, отец.
Младший братец вышел из покоев.
– Еще свидимся, с-с-сестренка, – сказал он напоследок.
Отец закрыл за ним дверь и, прежде чем заговорить, долго смотрел на нее пытливым взглядом.
– Ты сбежала из храма? – спросил он.
Уна молчала. Ей нечего было ответить отцу. Чего уж там, она даже боялась взглянуть ему в глаза.
– Уна, – тверже сказал он. – Говори с отцом, когда он к тебе обращается.
– Да, сбежала! – не вытерпев, громко сказала она и отбросила иглу в сторону. – И убегу на следующей неделе, а за ней и на следующей!
Царь тяжело вздохнул, медленно поплелся к ее кровати и сел на краешек, из-за чего та громко скрипнула.
– Милдред объясняла тебе, почему так важно ходить на чтение в храм? – спросил он, не спуская с Уны глаз. – Говорила, что мы все грешны перед Единым за то, что натворили у себя на родине?
– Вы натворили, а не я. Меня тогда еще на свете не было…
– Как и меня. Это сделали наши предки, но и мы, их дети, тоже несем грехи своих родителей, моя дорогая, не забывай об этом. Когда я был в твоем возрасте, то тоже думал, что все это бессмысленно – эти чтения, молитвы в храмах, но потом…