Сладкий лжец - стр. 53
Но когда я поднял взгляд, то обнаружил, что глаза Сэла полны понимания и привязанности. Это заставило меня понять, что мы больше похожи на братьев, чем кто-то из нас когда-либо признавал.
– Люк, тебе никогда не приходило в голову, что я обрел эту уверенность отчасти благодаря тебе?
Потрясенный, я покачал головой.
Сэл слабо улыбнулся.
– Знаешь, для такого странного мальчика, как я, то, что здоровенный хоккеист принял его без вопросов, значило едва ли не все. То, что в любой момент, если бы кто-то не так посмотрел на меня, ты был готов броситься в атаку.
Я тяжело сглотнул.
– Люди иногда полные придурки. Я не мог стоять в стороне и позволять кому-то издеваться над тобой.
– Знаю. В этом и смысл, Люк. Никто из нас не живет в вакууме. Иногда нам приходится принимать поддержку других.
Черт.
Я уставился на столешницу, не зная, что сказать.
Момент растянулся, а затем оборвался так незаметно, будто никаких слов и не было. Сэл снова стал напевать и наблюдать, как я работаю с тестом.
– Ты что-то хотел? – спросил я, зная, что они с Амалией объединились против меня в вопросе об Эмме.
Доказывая, что я прав, Сэл пожал плечами и расправил рукава своего кафтана.
– Думаю, тебе интересно узнать, как прошел завтрак сегодня утром.
Завтрак Сэла с Эммой. Мой пульс против воли участился.
– Нет.
Сэл отнесся к этой лжи с должным уважением.
– Твоя девчушка не любит улитки.
– Она не моя… Ей не понравились улитки? – Это не должно было расстраивать меня. О вкусах не спорят. Людям нравится разное. Но… ей не понравились мои улитки.
Сэл взял крекер с гаудой и розмарином с подноса, который я остужал.
– Она не любит изюм. Но йогурт она поглощала со страстью, близкой к оргазму.
Нижняя часть моего пресса напряглась. Мне вдруг стало обидно, что именно Сэл увидел эту картину. Сам виноват, черт меня дери. Вместо того чтобы самому доставить корзину, я послал его.
Я сосредоточился на тесте и неоргазмической информации, которую мне дал Сэл.
– Значит, никакого изюма.
Что тогда? Круассан? Шоколатин?[48] Шоссон?[49]
– Ей также понравились фрукты, – добавил Сэл, вторгаясь в мои мысли. Он усмехнулся, жуя крекер. – Хотя ты едва ли сможешь присвоить себе заслуги за них.
Наблюдай, приятель.
Я выбирал эти фрукты, мыл их, нарезал идеально ровными, тонкими ломтиками. Каждый кусочек, который она положила себе в рот, каждый стон удовольствия, изданный ею, – все благодаря мне. И, черт возьми, это так сильно завело меня, что даже руки задрожали.
Ей понравились фрукты. И все же я решил попробовать сделать шоссоны. Меня бы поразило, если бы оказалось, что эта женщина не любит яблочные турноверы.