Скуки не было - стр. 46

Это стихотворение Пастернака я помнил плохо. Можно даже сказать, не помнил совсем. Но, уже поверив, что плохих советов Слуцкий не дает, перечитал его. И, перечитав, изумился:

Чтобы написать такое, не надо было быть Пастернаком.

Были в этом стихотворении – и в немалом количестве – и не такие безликие, а воистину пастернаковские строки, отмеченные неповторимой индивидуальностью его образности и стиховой манеры. Но в сочетании с изображаемой поэтом – экзотической для него – фронтовой реальностью и они казались искусственными, ненатуральными, едва ли даже не пародийными:

В общем, о том, чтобы включить это стихотворение в мой пастернаковский цикл, поставив его в ряд любовно отобранными мною вершинными твореньями поэта, не могло быть и речи.

Резко отрицательно и даже с некоторой иронией отнесясь к этой рекомендации Бориса, я вспомнил его рассказ о первом послевоенном его визите к Эренбургу.

Заметил его Эренбург еще до войны.

Одно его стихотворение («Кёльнская яма») он даже включил в «Бурю». Включил, как мне помнится, даже не зная, кто его автор. О том, что стихотворение это Слуцкого, он узнал позже. Кажется, как раз во время той, первой их послевоенной встречи.

Встреча эта была долгой. Они вспоминали довоенные годы, войну, обсуждали международное положение, читали друг другу стихи.